Девушки здесь все такие милые

8. Тогда

Народу вокруг было много, но я мячиком скакала между двумя полюсами – Салли и Флорой. Остальные девчонки хоть и держались в большинстве своем дружелюбно, но я никогда не могла рядом с ними расслабиться и побыть собой, пусть даже и не знала в точности – собой, это кем. Я постоянно переживала, не сболтнула ли по пьяни лишнего, не прорвался ли опять джерсийский акцент и не травила ли я дебильные школьные байки. Я сооружала себя из черт, которые перенимала у других девушек, превращая собственную личность в мозаику. Может быть, больше всего я завидовала Салли потому, что на ней так ладно сидела ее собственная кожа, что все в ней было интересно, оригинально, круто.

Во мне от природы не было ничего интересного, оригинального и крутого – я очень хорошо это знала. Зато был один полезный навык. Будучи хорошей актрисой, я успешно подделывалась под разных людей и затягивала их на свою орбиту. Я с Салли и я с Флорой – это были два совершенно разных человека. И они прекрасно уживались.

Подружиться с Флорой значило выбрать легкий путь. Мои родители пришли бы в восторг от ее воспитания и обаяния, от ее бесконечных «пожалуйста» и «спасибо». Она признавалась мне, что скучает по дому, особенно по сестре. Поппи была на четыре года младше и только пошла в старшую школу. Флора звонила ей почти так же часто, как Кевину.

– Поппи хочет к нам приехать, – говорила она. – Я столько ей о тебе рассказывала! Она творческая натура. И тоже хочет поступать в Уэслиан! В новой школе ей нелегко.

Однажды я даже коротенько с ней поговорила – Флора передала мне телефон, шепнув:

– У нее сегодня плохой день. Скажи ей, что все наладится.

– Все наладится, – солгала я в трубку.

Флора была из тех, кто всегда выручит и утешит. Из тех, кто подставит плечо. Она держала мне волосы, когда меня выворачивало наизнанку после попойки у Доры, и даже забежала проведать меня между парами. Прохладными сентябрьскими вечерами мы бродили по кампусу, поверяя друг другу свои мечты, – я могла говорить с ней откровенно, не боясь, что она будет, закатывая глаза, пересказывать мои слова другим девчонкам. «Амброзия и впрямь думает, что пробьется в Голливуде!» Ее фирменная «милота» не была подделкой, как я ни пыталась пробить в ней брешь и выпустить из нее воздух.

Она беспокоилась обо мне, и ее забота была больше, чем просто дружеским жестом. Однако под заботой нет-нет да проступали шипы недовольства, и я тут же ощетинивалась в ответ.

– Куда ты идешь? – спросила она, когда я наряжалась на секс-вечеринку и зашнуровывала корсет, который мне одолжила Салли.

– Потусить немного, – пробормотала я.

– А, – сказала она, болтая ногами, обутыми в тапочки с зайчиками. Один звук, но я в нем прочла целую книгу. «Опять тусить. Опять Слоан позвала».

– Пойдем со мной, – предложила я, зная, что она не пойдет.

– Мне нужно курсовую писать. Звони, если понадоблюсь. – Она помахала телефоном, зная, что я не позвоню.

Если Флору можно было сравнить с мягким пухом, то Салли – с крылом черного лебедя. Под это крыло она взяла меня. На секс-вечеринке я бродила за ней, словно олененок, не смея лишнего шагу ступить в этом буйстве грохочущей музыки и порнухи, где парочки занимались сексом у всех на виду, – просто-таки дионисийская оргия наших дней. Все мы превратились в животных. Именно в Эклектике тем вечером я впервые попробовала кокаин. Я занюхнула его, не сводя глаз с шеи Салли, которая изящным вопросительным знаком изогнулась над белой дорожкой. Совершенно некстати в голове у меня всплыли сцены передоза из дурацких телевизионных шоу, которые мы смотрели с Билли. Но в тени Салли не было места страху. Ноздря у меня горела, но я была жива – живее, чем раньше.

– Ну, с кем будешь трахаться? – спросила Салли через несколько минут так буднично, словно интересовалась, что я закажу на обед. – Я, пожалуй, начну вон с того Лапы на кухне. А там посмотрим. – Она запрокинула голову.

– Я еще не решила, – проговорила я и стиснула челюсти, чтобы не стучали зубы. Надо было кого-то выбрать.

– Я в школе дружила с девчонкой, она бы тебе понравилась, – сказала она, потирая десны розоватым пальцем. – Иви. Обожает любую движуху. Такая оторва!

– Классно. – Вот и все, что я смогла выдавить. Ничего классного в этом не было. Очередное соревнование – на этот раз с человеком, которого я никогда в глаза не видела.