Мрачно темнеющий свет

У меня в животе все похолодело, когда я прикоснулась к зеркалу и сменила Ливерпуль на Йорк. В Йорке было больше чародеев, и фамильяры, конечно же, знали это. Они окружили город. Всюду мелькали когти и клыки. Должно быть, силы чародеев истощены. И, кто бы сомневался, – когда я стала осматривать окрестности, я обнаружила эти же слова, вырезанные на склонах холмов.

– Не надо, – прошептал Блэквуд, но я не могла остановиться.

Трясущимися руками я заставила зеркало показать мне другие места. Кент, Манчестер, Суррей, Девон… Некоторые города были не так сильно разрушены, как другие. Но почти везде я находила эти слова: Отдайте мне Генриетту Хоуэл.

– Он принуждает их, – упавшим голосом проговорила я.

Блэквуд знал об этой войне достаточно, чтобы понимать: Ре́лем не просто разрушает. Он старался сохранить то, что могло ему пригодиться. В конце концов, Кентербери много лет был основным пунктом его операций на востоке. Разрушать город было бы расточительно.

Своими акциями устрашения он пытался заставить чародеев сдать меня.

– Почему он меня так ненавидит? – Я уничтожила одного из его монстров, да, но из-за чего все это?

– Потому что он думает, что ты – Предначертанная, – тихо сказал Блэквуд, растворяя зеркало и сливая воду обратно в миску. – Если ты единственная, кто может поразить его, он не остановится, пока не уничтожит тебя. Поэтому он будет терроризировать страну до тех пор, пока у нас не останется другого выхода, кроме как сдаться.

– Может быть, вам так и надо поступить? – Сказать такое было ребячеством, но я была на грани того, чтобы разрыдаться. Вот куда я всех завела: монстр неистовствует, а Предначертанная на самом деле вовсе не Предначертанная. – По крайней мере, если он получит меня, возможно, он остановится…

– Не смей так думать! – огрызнулся Блэквуд и со злостью смахнул миску на пол. Затем в отчаянье схватил меня за локти. – Я знаю, о чем ты думаешь, и, клянусь, если ты решишься пойти к нему, то я притащу тебя домой, даже если это убьет меня! Ты слышишь? – В его глазах светилась паника. – Я никогда не позволю ему получить тебя.

Его трясло. Я и правда его напугала.

Я осторожно высвободилась и подняла миску, собрав в нее воду щелчком пальцев.

– Не беспокойся, я не пойду к нему. Но… разве ты не понимаешь? Нам нужно это оружие. Если бы только…

– Нет, Хоуэл. – Блэквуд взглядом прервал меня и направился к выходу. Очевидно, он думал, что этого хватит, чтобы уладить дело. Он ошибался.

Плевать на головную боль и кровь, идущую носом, плевать на то, что это оружие было создано колдунами: если мы собрались выкинуть его, потому что не понимали, как оно действует, Ре́лем заслуживал победы.

Я пошла наверх, чтобы снять наконец окровавленную одежду. Лилли с трудом удалось сохранить спокойное выражение лица, когда она увидела меня. В ванной я скребла себя мылом, пока кожу не засаднило, а Лилли позволила выбросить мое испачканное платье лишь после того, как она поклялась, что его не удастся спасти.

Передохнув, я вытащила сундук Микельмаса и еще раз попробовала заклинание «Всегда – то, что тебе нужно».

Я подумала об оружии – ничего не произошло. Я представила, как перерезаю Ре́лему горло. По-прежнему ничего. Застонав от расстройства, я подумала о Микельмасе, его смеющихся темных глазах, бороде с проседью, о его дурацком многоцветном сюртуке. И о том, как в совершеннейшем расстройстве душу его.

Кажется, это сработало. Сундук забился под моей рукой, и я откинула крышку.

Внутри был плакат. Заинтригованная, я вытащила его. Было похоже, что это шутка. Я имею в виду – шутливый плакат из разряда тех, что рекламируют «самого сильного мужчину из ныне живущих» и тому подобное. Буквы, казалось, плясали, под ними был нарисован мужчина в цилиндре и с завитыми усами.