Несущая смерть

Звук крыльев в темноте. Могучие шестерни рассекают морозный воздух, вызывая мурашки на руках. Здоровяк поднял глаза к сереющему небу и увидел величественную арашитору, гладкую, белоснежную и прекрасную. А на спине у нее сидела девушка, еще более прекрасная.

Кайя оказалась закована в темное железо – толстый нагрудник от горла до ребер. Натянутая на специальную узду кожа оберегала задние лапы и шею. На голове – железный шлем с длинной кисточкой, глаза закрывало черное стекло. Кузнец даже нашел время, чтобы выбить на доспехах молитвы Богу Грома.

На Хане был надет нагрудник, обитый полосами железа, растрепанная белокурая копна развевалась. Защитные очки тоже были на месте. На спине висел меч цуруги, хотя Акихито понятия не имел, умеет ли она драться.

Кайя приземлилась во дворе, и раненые гайдзины, разбившие лагерь у стен дворца, в изумлении уставились на грозовую тигрицу и всадницу. У чужаков отвисли челюсти. Хана выхватила клинок, а Кайя встала на дыбы, и по перьям, потрескивая, пробежали вспышки молний. Грозовая тигрица рассекла воздух оглушительным ревом.

Хана посмотрела на Акихито, наклонив голову набок и скривив губы.

– Идешь?

Медленно прихрамывая, Акихито спустился по лестнице, пересек двор под удивленными взглядами. Хана взяла его за руку и с ворчанием усадила на спину Кайи.

Когда он устроился у девушки за спиной, она прижалась к нему, оглянувшись и одарив озорной ухмылкой.

– Ты долго спал.

– Мне хотелось бы думать, что я это заслужил, – улыбнулся он, обнимая ее за талию.

– Не придирайся к словам.

– Я удивлен, что ты рано встала.

– Не могла заснуть из-за твоего храпа.

– Я не храплю.

Хана отвернулась, пробормотав кое-что достаточно громко, чтобы Акихито услышал:

– Ну да. Я просто подумала, что опять началось землетрясение…

Под ягодицами Акихито прокатилась волна мускулов, мелькнуло мгновение настойчивой гравитации, толкающей его вниз, когда Кайя взмыла ввысь. Он чувствовал ее силу, жестокое величие, и желудок ухнул к пяткам, когда они поднялись над стенами и устремились в светлеющее небо.

Акихито продолжал обнимать Хану за талию, а ногами обхватил торс Кайи, пытаясь сохранить хоть какое-то подобие контроля над лицевыми мышцами. Хоть он и летал раньше на неболётах, но это было совсем другое чувство.

Под ними раскинулся город Йама, а далекий горизонт становился все ярче. Когда они поднимались, Акихито почувствовал что-то холодное и мокрое на щеке, а перед глазами замелькали черные пятна.

Акихито нахмурился за своими защитными очками. И внезапно повсюду начали падать, кувыркаться и кружиться… снежинки! Словно забытые драгоценные камешки с пылающего небосвода. Замерзшие. Крошечные. Совершенные.