Несущая смерть

Юкико вспомнила Край вечных бурь, тьму, которую увидела мельком, когда взирала на Шиму через песню жизни. Тогда она проникла в Кеннинг, в огонь каждого живого существа, в бурю, в дух и дыхание, чувствуя пульс мира.

Крик в ушах становился громче, Буруу ревел от страха, ему обеспокоенно вторили другие арашиторы. Юкико ощутила боль в животе и прижала ладонь к растущему в утробе источнику тепла и жизни. Сосредоточилась на звуке – чудовищном маслянисто сверкающем вопле, напоминающем звук окровавленных гвоздей, которые с визгом царапают классную доску… и среди ужаса – первобытного, парализующего – услышала перевернутый ритм, выбиваемый на коже безумия когтями мертворожденных детей.

И поняла, что пространство раздирает вовсе не крик. Не стон, не завывание, не плач. Это была…

ПЕСНЯ.

Ее пела мать, голосом, пронизанным ненавистью и тоской, доносящимся с края времен. Слова безглазого Инквизитора теперь эхом отдавались в голове Юкико, ухмылка его напоминала маску трупа.

«В конце концов, малыши уже здесь».

И, заглянув в разломы мертвых земель, чувствуя, как кишки вцепились в горло в попытке вырваться, она все увидела. Силуэты на фоне еще более глубокой тьмы, выползающие из трещин, покрытые пеплом, с горящими кроваво-красными глазами. Гуманоиды с темно-синей кожей, длинными, изогнутыми руками, с пастями, забитыми оскалившимися зубами.

А за ними, выползая из расширяющихся ям, ведущих в недра, бог знает куда,

я

знаю,

куда,

появились создания, вырванные из ночных кошмаров, сплошь рты, глаза и мясо без кожи, существа с крыльями, клыками и измазанной пеплом плотью, вывернутыми назад пальцами и острыми как бритва клыками. Общее имя темных ночных тварей известно любому ребенку, играющему при свете дня, но слово это хотелось бы забыть каждому.

Óни…

Óни поднялись роем, всего лишь горстка, но… Голоса звучали вместе с Ее голосом, и, глядя на юг, на Пятно, в сердце разложения, которое человечество посеяло на собственной шкуре, Юкико познала истинный страх.

Наконец-то она догадалась, к чему все вело. Что должно наступить.

Кто должен прийти.

Она поняла.

– Богиня Идзанами, – выдохнула Юкико. – Великий Создатель, спаси нас…

Небо задыхалось от пепла, клокотало, среди черного снега падали остатки гор Тонан и Главдома, из Пятна поднималась волна чада и испарений, стенки трещин осыпались, а мертвые земли проваливались в бездонную пропасть – огромную, бурлящую бездну, образовавшуюся там, где прежде раскинулась целая долина. Каори посмотрела во тьму и почувствовала, что та вглядывается в нее.

Тьма была обширной, бездонной, недоступной для постижения. Каори ощутила, как из расщелин вырвался пронизывающий до костей ветер, запах погребальных костров и горящих волос. Когда в разуме зазвучала нестройная, визгливая песня, рев чистого психического ужаса, девушка до крови расцарапала себе уши в попытке заглушить ее.