Империя вампиров

– Дантон, помоги!

«Она не девочка, Габриэль. Не человек. Просто ч-ч-ч-ч-ч-ч-чудовище, как и остальные».

Я стиснул зубы. В лицо мне летели пепел и брызги гнилой крови; из несравненного мечника я превратился в мясника. Я работал, перепиливая твердые, как железо, ребра, ощущая старый знакомый восторг, мрачное веселье, которое поднялось во мне, когда я заглянул в глаза твари и увидел в них осознание: после всех убийств, ночей, полных крови, красоты и блаженства, пришел конец.

«Оставим страх».

– Прошу, – взмолилось чудовище, когда я достал пустой флакон. – Прошу…

«И п-примем ярость».

Я запустил пальцы ей между ребер. Мольбы сменились воплем, а я ухватился за сердце и вырвал его. Едва оказавшись на воздухе, орган истлел, застигнутый наконец мстительными обманутыми годами. Впрочем, я успел сцедить из него в сосуд сладкую темную кровь. Вампирша выгнула спину – время вором добралось до нее и забрало причитающееся. Один момент – и все закончилось; в красивом платье, которое так нравилось чудовищу, остались хлопья праха, не больше.

Серое и красное. Я со вздохом опустил взгляд на вампиршу, ее жалкие останки, эту девочку у моих ног, а затем посмотрел в глаза ее убийце.

– Ты говорил ей, что любишь, Дантон? Обещал вечность?

Велленский Зверь пристально смотрел на меня, цепляясь за обрубок руки и глядя на погубленных детей. Его глаза превратились в тлеющие угли.

– Страдать тебе за это, угодник. Муки твои войдут в легенды. – И, прошептав это, он превратился в облачко тумана.

X. Красный снег

«Они п-пришли днем, Габриэль».

– Знаю, – сказал я, возвращаясь к вратам Гахэха.

«К-какая-то дыра, но принц вечности рискнул и пришел сюда, п-посреди бела дня… Д-должно быть, отчаянно хотел он этого отрока отыскать, опередить других. Надо их выследить. Н-н-н-н-надо выяснить, в чем же истина, в ч-чем истина».

– Люблю, – сказал я, глядя на клинок, – когда ты трешь мне про то, что я и так знаю.

«Следовало прислушаться к Хлое, Габриэль. И тогда, и сейчас, с-сейчас и тогда. Сколького мы избежали бы, когда бы т-ты…»

– Заткнись, Пью, – предупредил я.

«В-вина на мне, как и н-н-н-н-на…»

Я вогнал Пьющую Пепел в ножны, заглушив ее голос, а ворота города тем временем распахнулись. За ними меня встречали ополченцы, девица из таверны и прочие горожане – все смотрели на меня с ужасом и благоговением. Дю Лак спустился со стены, и я взглянул на колесо у него на шее, потом – ему в глаза.