Но, когда я стал спускаться по наклонной стенке бассейна, она присоединилась ко мне, бормоча что-то насчет того, что с этими мальчишками никогда кашу не сваришь.
Мы добрались до лодки. Щит был прислонен к одному из сидений, рядом лежал шелковый женский шарф. Я попытался представить Ареса и Афродиту — парочку богов, которые украдкой встречаются в каком-то заброшенном парке. Почему? Затем я заметил нечто, чего не увидел сверху: по всему периметру бассейна были расставлены зеркала, отражавшие именно это место. Мы с Аннабет могли увидеть себя, куда бы ни посмотрели. Так вот в чем дело! Пока Арес миловался с Афродитой, каждый из них видел отражение своего возлюбленного.
Я подобрал шарф. Он переливался, как перламутровая раковина, а запах был просто неописуемый: шарф благоухал чайными розами и горным лавром. Мечтательно улыбнувшись, я уже хотел было провести им по своей щеке, но Аннабет вырвала его у меня из рук и спрятала в карман.
— Нет, нельзя! Держись подальше от любовных чар.
— Что?
— Просто бери щит, рыбьи мозги — и пошли отсюда.
Стоило мне коснуться щита, как я понял, что мы в беде. Моя рука прошла сквозь нечто, соединявшее щит с приборной доской.
«Паутина», — решил я, но затем, посмотрев на ладонь, заметил на ней металлические нити, такие тонкие, что их было почти не видно.
— Подожди, — сказала Аннабет.
— Слишком поздно.
— На борту лодки — еще одна греческая буква «эта». Мы в ловушке.
Тишина вокруг нас взорвалась шумом, словно заработали миллионы шестеренок, а весь бассейн стал единым гигантским механизмом.
— Ребята! — пронзительно завопил Гроувер.
По краям бассейна купидоны натянули луки. Не успел я предложить Аннабет спрятаться, как они выпустили стрелы, но не в нас. Они стреляли друг в друга через бассейн. Шелковые тросы, тянущиеся за стрелами, взмывали над бассейном и, впиваясь в землю, образовывали огромную золотую звезду. Затем металлические нити поменьше стали, как по волшебству, переплетаться с основой в единую сеть.
— Надо выбираться! — выкрикнул я.
Аннабет только вздохнула.
Я схватил щит, и мы бросились бежать, но карабкаться вверх по пологим стенкам бассейна было не так легко, как спускаться.
— Давайте скорее! — звал Гроувер.
Он пытался приподнять край сети, чтобы мы могли выскользнуть, но, стоило ему дотронуться до нее, золотые нити обвивались вокруг его запястий.
Купидоны широко распахнули глаза. Оттуда выглянули видеокамеры. Вокруг всего бассейна вспыхнули прожекторы, ослепив нас, и чей-то голос оглушительно прозвучал из громкоговорителей: «Живая съемка, отправление на Олимп через минуту… Пятьдесят девять секунд, пятьдесят восемь…»