Я попал в огромную круглую комнату с галереей, опоясывающей второй этаж. На галерее расположились по крайней мере дюжина смертных охранников и два монстра — женщины-рептилии с двойными змеиными туловищами вместо ног. Мне уже случалось их видеть. Аннабет называла их скифскими драконицами.
Но и это было не самое плохое. Между женщинами-змеями — могу поклясться, что он глядел прямо на меня! — стоял мой заклятый враг Лука. Выглядел он ужасно. Лицо у него было мертвенно-бледное, а светлые волосы казались почти седыми, словно за несколько месяцев он постарел на десять лет. В глазах Луки полыхал гнев, а по щеке в том месте, где его оцарапал дракон, тянулся шрам, но сейчас этот шрам уродливо багровел, будто свежая рана.
Рядом с ним, сидя так, что полумрак скрывал его, находился еще один человек. Я видел только костяшки его пальцев, сжимавших позолоченные подлокотники кресла, похожего на трон.
— Итак? — спросил мужчина, сидевший в кресле.
Голос его был точно таким, как в моем сне, — не отвратительным, вызывающим мурашки, как у Кроноса, а гораздо ниже и мощнее: казалось, будто говорит сама земля. Звук его заполнял всю комнату, хотя он даже не повышал голоса.
Доктор Торн снял очки. Его разноцветные глаза, карий и голубой, блестели от волнения. Он неловко поклонился и произнес со своим чудным французским акцентом:
— Они здесь, мой Генерал.
— Знаю, болван, — отозвался трубный голос. — Но где?
— В ракетном музее.
— В Музее воздухоплавания, — раздраженно поправил его Лука.
Доктор Торн сверкнул глазами на Луку.
— Как скажете, сэр.
У меня возникло чувство, что доктору Торну доставило бы куда большее удовольствие пронзить Луку своим шипом, чем называть его «сэр».
— Сколько их? — спросил Лука.
Торн притворился, что не слышит.
—
— Четверо, Генерал, — ответил Торн. — Гроувер Ундервуд, сатир. И девушка с колючими черными волосами в… как это говорится… в панковском прикиде и с ужасным щитом.
— Талия, — сказал Лука.
— С ними еще две девушки-охотницы. На одной — серебряный венчик.
— Эту я знаю, — рыкнул Генерал.