Хирон невозмутимо выпускал стрелу за стрелой, каждая из них находила свою жертву. Но из лабиринта выползали все новые и новые враги. И вот адская гончая — совсем не Миссис О"Лири — выпрыгнула из жерла подземелья и бросилась на сатиров.
— Туда! — закричал мне Хирон.
Я выхватил Анаклузмос и кинулся к ним.
Проносясь по полю битвы, я видел, как там творились ужасные вещи. Враждебный нам полукровка сражался с сыном Диониса, и их поединок не был долгим. Бешеный вражеский натиск — и оружие выпало из руки моего товарища. Затем противник, эфесом меча ударив по голове, оглушил его, и сын Диониса упал на землю, обливаясь кровью. Другой боец из войска противника посылал одну за другой горящие стрелы, и наши лучники и дриады вынуждены были в панике бежать.
Дюжина дракониц вырвалась из сумятицы боя и, скользя по тропе, стала пробираться к лагерю. Они двигались с такой уверенностью, будто заранее получили это задание. Если им удастся беспрепятственно достигнуть территории лагеря, они смогут выжечь его полностью, не встретив ни малейшего сопротивления.
Единственным, кто оказался поблизости, был Нико ди Анджело. Он только что прикончил одного тельхина, и его меч из черной стигийской стали пил силу врага, пока от тельхина не осталась лишь горстка пыли.
— Нико! — закричал я.
Он взглянул туда, куда указывала моя рука, увидел женщин-змей и мгновенно понял, в чем дело.
Нико сделал глубокий вздох и выбросил меч вперед.
— Служи мне! — воззвал он к оружию.
Земля содрогнулась. Перед драконицами разверзлась трещина, и десяток неупокоенных мертвецов-воинов вырос из-под земли. Этот отряд составляли кошмарные трупы в военных мундирах самых разных времен, тут были и римские центурионы, и солдаты армии конфедератов периода Гражданской войны в США, и наполеоновская кавалерия, скакавшая на остовах давно сгнивших лошадей. Все как один эти воины обнажили оружие и атаковали дракониц. Я увидел, как Нико бессильно опустился на колени, но убедиться, что с ним все в порядке, у меня уже не было времени.
Я бросился на адскую гончую, которая, напав на сатиров, теснила их теперь в направлении леса. Чудовище попыталось схватить зубами одного из них, тот быстро отпрянул, тогда оно бросилось на другого. Этот сатир оказался не так проворен, щит из древесной коры треснул как скорлупа, когда он упал на землю.
— Эй ты! — заревел я.
Адская гончая обернулась, оскалилась и прыгнула вперед. Попадись я ей в когти, она разорвала бы меня на куски в одно мгновение, но я увернулся, упал на спину, перекатился и схватил пальцами один из заготовленных глиняных горшков с греческим огнем. Бросок, и горшок угодил прямо в пасть чудовища! Оно в ту же минуту упало на землю, охваченное языками пламени. Я откатился в сторону, задыхаясь.
Сатир, ставший жертвой адской гончей за минуту до моего появления, лежал не двигаясь. Я бросился к нему, но в ту же минуту услышал предупреждающий крик Гроувера:
— Перси-и!
Занимался лесной пожар. Огонь, треща, охватил куст можжевельника, и Можжевелка с Гроувером кинулись тушить его. Гроувер поднес к губам свирель и заиграл песню дождя, Можжевелка отчаянно пыталась сбить пламя своей зеленой шалью, но ничего не помогало.
Я побежал к ним, огибая сражающихся, проползая между ногами гигантов. Ближайшим источником воды был лесной ручеек, протекавший примерно в половине мили отсюда, но я задумал другое. Я сконцентрировался на этой мысли, и в животе у меня что-то задергалось, в ушах послышался шум, и тотчас стена воды обрушилась на горящие деревья. В одно мгновение она залила языки пламени, Можжевелку, Гроувера, свирель и всех, кто находился поблизости.
Гроувер пустил изо рта фонтанчик воды и довольным тоном пробулькал:
— Спасибо тебе, Перси.