— Если он такой силач, как ты говоришь, то чего ж он сидит в тюрьме? — спросил я у Тайсона.
Аннабет снова ткнула меня в ребра.
— Он ошалел от ужаса, — шепотом объяснила она. — Кампе заключила его в Тартар на тысячи лет. Как бы ты себя чувствовал на его месте?
Сторукий снова закрыл ладонями лицо.
— Бриарей? — позвал Тайсон. — Что… что с тобой? Покажи нам свою великую силу.
— Тайсон, — обратилась к нему Аннабет, — думаю, этими прутьями лучше заняться тебе.
Улыбка на лице моего брата стала таять.
— Мне заняться этими прутьями… — повторил он, словно не понимая.
Потом он вцепился в дверь камеры и мигом сорвал ее с петель, словно она была кое-как слеплена из мокрой глины.
— Выходите, Бриарей, — пригласила Аннабет. — И давайте вместе сматываться отсюда.
Она протянула узнику руку. На секунду на лице Бриарея появилось радостное выражение, несколько его рук потянулись к Аннабет, но остальные хлопнули по ним.
— Не могу, — простонал он. — Она меня накажет.
— Не бойтесь, — улыбнулась Аннабет. — Вы же сражались с самими титанами и победили их, помните?
— Помню, конечно, я помню войну. — Теперь лицо его снова изменилось, брови насупились, губы сердито сжались.
«Лицо задумчивое», — догадался я.
— От грома и молний сотрясалась земля. Мы швыряли камни. Титаны и чудовища тогда чуть было не победили. Теперь они опять набрали силу. Так сказала Кампе.
— Не слушайте вы ее, — посоветовал я. — Выходите!
Бриарей не шелохнулся. Я понимал, что Гроувер прав. До возвращения Кампе времени оставалось совсем мало, но разве можно оставить его здесь? Да и Тайсон после этого будет плакать целыми неделями.
— Играем, — предложил я. — «Камни, ножницы, бумага»! Если я выиграю, идете с нами. А если проиграю, мы оставляем вас в темнице. Можете сидеть тут и дальше.
По взгляду, которым наградила меня Аннабет, я понял, что она считает меня сумасшедшим. На лице Бриарея отразилось сомнение.