Николай сделал глоток горького кофе, надеясь, что напиток прояснит голову.
– Думаю, у нас появился новый ресурс.
Зоя моментально впилась в него взглядом, словно прочитала мысли.
– Если ты имеешь в виду этого мерзкого перебежчика, монаха, то я…
– Что? Оценишь мою изобретательность? Запечатлеешь на моей щеке нежный поцелуй? Приколотишь на стену дворца памятную табличку, восславляя гений своего короля?
– Приколочу на стену памятную табличку, чтобы все знали день и час, когда Николай Ланцов окончательно рехнулся. Этот мальчишка – псих и фанатик. Он преклоняется перед тем, кто развязал гражданскую войну и уничтожил половину Второй армии!
– Он преклоняется перед идеалом. Все мы время от времени этим грешим.
Зоя отвернулась, однако Николай успел заметить промелькнувшую на ее лице боль. Генерал Назяленская не поморщилась, нет, но определенно чувствовала себя скверно. Николаю захотелось немедленно прервать совещание и… Что именно сделать, он не представлял, однако твердо знал, что если прошлой ночью едва не убил человека, то на следующий день уж точно не стоит на нем отыгрываться.
– А-а, тогда конечно. Давайте же пригласим бывшего солдата Святой стражи на военный совет и отдадим наше будущее в его грязные руки.
– Ну разве она не прелестна, когда соглашается? – Николай любовался злобной гримасой Зои. Это гораздо лучше, чем видеть ее мрачный, исполненный боли взгляд и сознавать собственную вину. Секундой позже, однако, он был готов себя пнуть: Толя привел монаха в зал совещаний, и суровость на лице Зои сменилась любопытством.
– Ваше величество, – холодно произнес Юрий. Он был таким долговязым, что, входя в комнату, ему пришлось нагнуться, и до того худым, что казалось, будто его может подхватить и унести сквозняком. – Меня предупреждали, что зубы заговаривать вы умеете. Вы говорили о дружбе, однако эту ночь я провел, можно сказать, в тюрьме.
– Радужная комната? Моя тетушка Людмила собственноручно ее расписала! Пожалуй, чуточку увлеклась багровым цветом, но только из-за этого называть комнату тюрьмой как-то несправедливо.
– Дело не в цвете. Гораздо больше меня оскорбило присутствие вооруженной охраны. Так вы обращаетесь со всеми гостями?
– Толя, – шепнул Николай, – кажется, он считает тебя дурной компанией. – Король откинулся на спинку кресла и положил руки на подлокотники. – Юрий, у тебя есть враги. Охрану поставили для твоей же безопасности.
– Моим последователям это очень не понравится.
Именно поэтому Николай приказал отправить в лагерь, разбитый под городскими стенами, хлеб, копченую треску и лучший квас. Знак внимания со стороны короны, так сказать. Сытые люди проявляют меньше недовольства. Вообще-то Николай собирался поговорить с монахом еще вчера, но дела задержали его на весь день. Что касается ночи… ну, ночью он тоже определенно был занят.
– Юрий, позволь представить тебе…
– Не позволю. Я желаю говорить о Темном святом и… – Юрий резко выпрямился. Его глаза расширились, нижняя челюсть безвольно упала; монах огляделся по сторонам, словно только сейчас понял, где находится. Стиснул руки, точно оперная дива перед выступлением, благоговейно выдохнул: – О, это вы. Вы все… – Повернувшись к членам Триумвирата, он почтительно поклонился. – Мой государь, это честь для меня. – Отвесил еще один поклон. – Величайшая честь. – Монах поклонился в третий раз. – Я и мечтать не смел…
Николай подавил стон. Что это вообще такое? Зоя и Женя переглянулись, и даже Давид поднял глаза и озадаченно нахмурил лоб.
– Прекрати кланяться. Ты выглядишь как буровая вышка, – велела Зоя.
ebooksa