Ей всего восемнадцать, так откуда же эта жуткая усталость? Почему все то, что позади, выглядит ярким, а то, что впереди – блеклым и унылым? Может быть, здесь она оказалась вовсе не для того, чтобы похоронить Матиаса и отыскать для себя новую цель. Может быть, она пришла в этот суровый, покрытый льдом край, чтобы найти свою смерть?
Святые не встретят ее, когда она причалит к благодатному берегу. Гриши не верят в жизнь после смерти. Умирая, они возвращаются туда, откуда пришли, вновь становясь материей для сотворения мира. Сейчас эта мысль Нину не утешала.
Она снова повернула к лагерю. Ей не оставалось ничего иного, как начать сначала. Однако не успела Нина сделать и шага, как из снежной пелены выступили они – пять крупных силуэтов. Волки.
– Ну, конечно, – пробормотала она. – Матиас, твоя страна может поцеловать мою пухлую гришийскую задницу.
Волки подбирались к ней ближе, теснее сжимая кольцо, отрезая пути к отступлению. Послышалось глухое рычание. Для дрюскелей волки – священные животные. Может, они почуяли Матиаса, а может, Нину – гриша, врага.
– Уходите, – сказала она на фьерданском. – Я не хочу причинять вам вред. –
В Хеллгейте Матиасу приходилось сражаться с волками. Такое вот у Джеля своеобразное чувство юмора. Нина размяла пальцы, почувствовала, что костяные кинжалы готовы скользнуть в ладони. Против животных они годятся не хуже, чем против людей. Девушка сбросила плащ. Кожу моментально ошпарило холодом, зато теперь спину прикрывал костяной доспех. Она словно святая со своими реликвиями.
Двое волков прыгнули одновременно. Нина выбросила вперед руки, и костяные дротики полетели точно в цель: грудь каждого хищника пронзил меткий удар. Коротко взвизгнув, волки неподвижно распластались на снегу. Звук болью отозвался в сердце Нины. По крайней мере, это легкая смерть. О такой только мечтать.
Но остальные волки продолжали наступать. В их манере было что-то необычное. Глаза горели почти оранжевым, звери вздыбливали шерсть и возбужденно подрагивали, как будто ими двигало нечто большее, чем голод. Почему они так себя ведут? Задумываться было некогда.
Хищники атаковали, Нина выстрелила, на этот раз не столь метко. Один волк упал, а другой набросился на нее. Под грузом его веса Нина повалилась в снег. Стальные челюсти сомкнулись на ее предплечье; руку пронзила невыносимая боль. От волка шел странный запах. Нина закричала.
Услышав свирепый рык, она поняла, что сейчас умрет.
Затем что-то стремительно налетело на волка, сбив его с ног и освободив Нину от тяжести зверя. Хватая ртом воздух и прижимая к груди разорванную руку, она откатилась в сторону. Сунула окровавленное предплечье в сугроб, чтобы очистить рану. Ее начало трясти, точно волчья слюна содержала яд. Тело сгорало в адской лихорадке. Со всех сторон Нину окружала смерть: под землей – мертвый Матиас, на севере – кладбище, впереди – расползающаяся чума, гибельный хаос, гниение и разложение повсюду. В голове взорвался хор голосов.
Дрожа, Нина приложила к щекам снег, попыталась очистить мысли, но, открыв глаза, испугалась, что волчий яд отравил ее разум. Рядом с ней вели яростную схватку два волка: один серый, а другой, гораздо крупнее, – белый. Звери катались по снегу, белый волк ухватил серого за глотку, но не пытался ее прокусить. Наконец серый съежился и заскулил. Белый волк разжал челюсти, и проигравший пополз прочь, трусливо поджимая хвост.
Белый волк повернул к Нине перемазанную кровью морду. Огромный мускулистый зверь, в отличие от своих серых соплеменников, не трясся. Видимо, они были поражены какой-то заразой, которая теперь попала в организм Нины, тогда как это животное двигалось с естественной и плавной грацией хищника.
Белый волк приблизился к ней. Нина поднялась на колени и выставила перед собой ладони, мыслью направляя в руку следующий костяной дротик. Неожиданно она заметила длинный шрам, пересекавший желтый глаз зверя.
– Трассел?
Волк повел ушами.
Волк Матиаса? Нет, невозможно. Когда дрюскель гибнет, рассказывал Матиас, другие члены братства выпускают его
– Трассел, – ласково позвала Нина.
Зверь склонил большую голову набок.
ebooksa