Он уставился на собеседницу.
– Звучит подозрительно обнадеживающе. Что ты сделала с моим генералом-скептиком?
– Все не так безнадежно. В романах полно историй про всякий сброд, которому выпадали невероятные шансы.
– Так ты читаешь романы?
– Когда есть время.
– Значит, нет.
– Читаю, когда не могу уснуть.
– Значит, постоянно. Если у фьерданцев будет свидетельство от моей матери, тогда всему придет конец.
Зоя не ответила, и он понял, что она тщательно взвешивает свои слова.
– Неужели она сможет предать тебя?
Ему не хотелось так думать, но позволить себе притворство он не мог.
– Я выслал ее из ее же страны и лишил короны. Она может заявить, что я предал ее первым.
– Я не разговаривала с собственной матерью с тех пор, как мне исполнилось девять.
Когда она пыталась отдать Зою замуж за знатного старика с туго набитым кошельком.
– Всегда разумно начать отдаляться заранее.
– Самое ужасное… я по ней не скучала. И не скучаю. Наверное, я скучаю по тому, чего никогда не имела.
Николаю было знакомо это чувство – желание иметь отца, которому можно довериться, старшего брата, который стал бы его товарищем, а не соперником. Настоящую семью.
– Я бы хотел, чтобы мои родители были другими, но они ничем мне не обязаны. Если моя мать решит опровергнуть законность моего происхождения, я не стану ее винить.
Но все равно это будет чертовски больно.
Зоя приподнялась на локтях.