Николай поприветствовал незнакомца.
– Мне передали, что было велено явиться.
– Не велено. Я попросил.
Он говорил по-равкиански с легким акцентом.
– Время позднее. Чем я могу вам помочь?
Незнакомец сунул руку в карман. В ту же секунду Зоя и охрана Крыгина выстроились перед Николаем с заклинаниями и ружьями наготове.
– В таких ситуациях лучше двигаться медленно, – посоветовал Николай.
Незнакомец поднял руки, показывая, что в них нет оружия, лишь маленький пакет, упакованный в коричневую бумагу.
– Для короля, – сказал он, протягивая пакет. – И только для короля.
Зоя осторожно взяла пакет.
– Давай его сюда, – велел Николай. – Если он собирается убить меня с помощью самой крохотной в мире бомбы, по крайней мере, это будет интересная смерть.
Он разорвал обертку. Там оказалась миниатюра с изображением Татьяны Ланцовой, бывшей королевы Равки. Его матери. Взгляд Николая метнулся к незнакомцу, стоящему перед ним. Своего настоящего отца он видел лишь на портрете, на такой же миниатюре, которая принадлежала его матери. Магнус Опьер был вылитым Николаем. За исключением ярко-голубых глаз.
– Оставьте нас, – обратился он к Зое и охране.
– Это небезопасно… – начала было Зоя, но замолкла, увидев выражение его лица. – Хорошо, – согласилась она. – Но мы отойдем к началу аллеи. И я не спущу с вас обоих глаз.
Он слушал, как стихают в отдалении их шаги, но не мог отвести взгляда от человека, стоящего перед ним.
Опьер размотал шарф, и Николай судорожно вздохнул.
– Татьяна говорила, что ты пошел в меня, – сказал Опьер. – Но я и представить не мог, что настолько.
– Значит, все это правда.
– Боюсь, что так.
Верил ли сам Николай, хотя бы отчасти, что это какая-то шутка? Что его мать ошиблась? Что слухи, распространяемые Фьердой, так и останутся слухами? И вот перед ним доказательство: все слухи были правдой.