Лицо дяди было серьезным. Я буквально слышал, как у него в голове затикали шестеренки. А потом его лицо разгладилось.
– Эстрид? Это она же тебе сказала? Больше никто не смог бы это узнать, – он внимательно посмотрел на меня.
– Она. Но я не услышал ответа.
– А что тебе не нравится? Дочь Ходота просто красавица. Тебе повезло с женой.
– Что значит повезло? Почему ты говоришь об этом, как о решенном деле? – я начинал заводится.
– Не кипятись, Ларс, – дядя поморщился, – Ты же ведь не думал жениться на той, которую ты выберешь? – он посмотрел на меня, чуть приподняв брови, – Видимо, думал. Да, неожиданно.
– Я не собираюсь жениться в ближайшие несколько лет.
– Племяша, я не могу ослушаться воли твоего отца, – дядя задумчиво погладил бороду, – Они договорились об этом союзе именно через брак. Ходот раньше был согласен на союз и без брака. Но после смерти твоих братьев, он согласен только так войти в союз. Мы стали очень слабыми после того, как погибло все войско и утопли все корабли. Сейчас Ходота успокаивает то, что его внук будет в итоге наследником словенского племени.
– Нужно найти другой выход, – я потрясенно уставился на пламя, – ты же сам учил меня, что в дипломатическом искусстве нет безвыходных ситуаций.
– Мы с твоим отцом нашли единственное решение, – он посмотрел на меня, – это ты.
Мне нечего было ответить. Без меня меня женили. При чем во всех смыслах, и в прямом, и в переносном. Я пошел на боковую. Мысли снова не давали уснуть. Усилием воли я заставил организм выключиться.
На следующий день мы свернули лагерь и направились в путь. На дневном привале Радомысл пытался навязать урок дипломатии, но я огрызнулся и сказал, что сейчас занят решением одной дипломатической задачи, которую он с отцом мне навязал, поэтому, если у него нет подсказки или готового решения, то пусть не мешает. Дядя отстал, чувствуя за собой вину. Сокол, наверное, не в курсе договоренности о браке, так как он пытался вызнать и у меня, и у дяди, какая кошка между нами пробежала. Мы от него отмахнулись. Эса попыталась завязать разговор, но мое односложное мычание ее не впечатлило и она ускакала по своим делам.
К вечеру мы вышли на торговый путь, а вскоре дошли до Кордно. Город стоял на холме возле небольшой речушки. Высокая стена из сосновых стволов внушала уважение. У ворот стояли две башни. В русском крепостном деле «крепостная стена» называлась пряслом. На расстоянии в 50–60 метров вдоль всего прясла стояли оборонительные деревянные башни. Прясло укрывалось навесом. За стеной виднелись красивые крыши высоких домов. Крепостные ворота были открыты. По дороге сновал торговый люд и жители, возвращающиеся с пашен. Всюду слышались голоса.
Эса сообщила, что завтра будет некий праздник, и мы довольно вовремя пришли. Город был украшен к празднеству.
Радомысл услышал про праздник и улыбнулся. Он подошел ко мне и начал рассказывать про обычаи вятичей во время этого мероприятия. Оказалось, это праздник Ивана Купала – народный праздник восточных славян, отмечаемый, насколько я помню, в начале июля, посвящен летнему солнцестоянию и наивысшему расцвету природы.
Этот праздник связан с огнем, символом жаркого летнего солнца, и водой, влагой, дарующей жизнь. Огонь и вода являются главными атрибутами праздника. Дядя сказал, что ночью народ будет собирать росу, которой приписывались магические свойства. Люди верили, что тот, кто в эту ночь умоется росой, похорошеет и будет здоров весь следующий год. Более того, именно сейчас и начинается праздник, ведь потом будут устраиваться ночные купания. Вятичи верят в то, что этой ночью именинником является сам водяной. В центре города будут разжигать высокие костры, через которые нужно прыгать, дабы очиститься купальским огнем. Вятичи верили в то, что тот, кто прыгнет через костер выше всех, у того и будет самый счастливый год. А влюбленные пары специально прыгали вместе, не разжимая рук. Они верили, что пламя благословляет их на то, чтобы брак был счастливым и долгим.
Забава и Эса развесили уши, внимая словам Радомысла. Заметив это, он рассказал про то, что девушки этого племени пускали на воду венки и следили, чей тонул, а чей уплывал. Далеко уплывший венок означал скорое замужество. Более того, именно в этот день вятичи практиковали такой обряд, как «умыкание невест». Мужчины похищали девушек с их согласия, если по каким-то причинам они не могли вступить в брак, а после свадьбы приходили к родителям за прощением. Те их «не прощали» ровно до того момента, пока не появлялся первенец.
Под рассказы дяди о традициях вятичей в этот день, мы вошли в город. Нужно отдать должное этому племени, город выглядел нарядным. В глаза бросались полевые цветы. Аромат стоял неописуемый. На главной площади и правда было несколько огромных сооружений, компактно сложенных в треугольник бревен. Это были будущие костры. Вокруг площади стояли столы с нарядными скатертями. Ощущение праздника наполняло каждый кубический сантиметр воздуха. Мы невольно заразились атмосферой веселья и радости.
Дядя решил побыстрее расположится на постой, чтобы не пропустить самое интересное и успеть к началу праздника. Мы направились к княжескому детинцу. На входе нас впустили сразу, Радомысл увидел знакомых варягов. Князя на месте не оказалось, но его жена приняла нас радушно и отвела в покои.