У дяди здесь было импровизированное собрание, они обсуждали когда, кто и в каком составе вернется в Хольмград. Сокол склонялся к тому, что необходимо дождаться моего полного выздоровления. Аршак и Ага участия не принимали в обсуждении, так как они зависели напрямую от меня. Дядя же хотел, чтобы Сокол с парой дружинников отправился к Гостомыслу и поведал о произошедших событиях. Сам Сокол был не против, тем более, что он подчиненное положение имеет, но дядя с ним давно выстроил дружескую линию поведения, что давало свои плоды.
По моим ощущениям мой организм уже сейчас может выдержать поездку верхом на лошади, поэтому предложил отправляться в путь в любой момент. Дядя, скептически оглядев мою бледную физиономию, предложил компромиссный вариант: сегодня и завтра мы отдыхаем, а послезавтра – в путь.
Приняв решение, мы посидели еще немного и разбежались по своим делам. Дядя пошел раздавать поручения в связи с отбытием из собственного княжества. Сокол с Агой пошли тренироваться. Мы с Аршаком остались одни. Он сообщил о том, что был в отцовском доме, там сказали, что Аршак-старший отправился на север в Псков. Я, вспоминая, что должен ему заплатить за наим, отдал ему плату. Мы договорились, что я ему буду платить пятьдесят серебра в месяц пока Аршаку не захочется сменить покупателя его услуг или же большей цены.
Я попросил Агу позвать Эсу. Когда она пришла, я сообщил своей команде о том, что пока передумал ехать в Византию и решил на самом деле собрать войско для похода на Царьград. Но все это после того, как мы разберемся с Гунульфом.
Интересно, что это решение было принято как-то меланхолически. Эса, кстати, никак не изменившаяся после того, как раскрыла мне свои переживания, сказала, что пойдет за мной, куда бы меня ни занесло. Ее брат агакнул на эту фразу. А Аршак сообщил, что рядом со мной ему не скучно, поэтому будет интересно поучаствовать в таком рискованном, по его мнению, предприятии, как поход на Константинополь. Таким образом, я распланировал наши действия на ближайшее будущее.
Аршак предложил сходить после обеда на торг, там сегодня будут выступать скоморохи. Мне стало интересно и мы договорились вчетвером посетить это мероприятие.
Мы вышли из смоленского кремля после того, как я оделся чуть приличнее. Накинул кафтан и обулся. Один из топоров засунул за пояс. Не знаю почему так, но мне намного спокойнее с оружием. Надоело уже отгребать на всяких заварушках.
Смоленск жил привычной городской жизнью этого века. По людным улицам сновали горожане по одним только им известным делам. Ремесленники курсировали с торга домой и обратно.
В полукаменном городе преобладала одноэтажная застройка. Два этажа были только в детинце и близлежащих к нему домах. Ближе к окраинам города были избушки проще. При этом не могу сказать, что были лачуги или какие-то бедные дома. Все выглядело может и не богато, но добротно и основательно. Люди в основном жили большими семьями, поэтому рук по хозяйству, в большинстве своем, хватало на работу по дому. Семьи жили по десять-пятнадцать человек. По улицам бегала детвора с визгами и гиканьем, присущим их возрасту, они помогали старшему поколению. Кто-то выполнял функции «принеси-подай», кто-то исполнял функции посыльных, а совсем малые дети дурачились и копировали поведение взрослых.
Мы подошли к рынку, когда выступление скоморохов было в самом разгаре. Похоже, что это некая цирковая труппа. Акробаты и жонглеры выполняли трюки под ритмичные песни скомороха, играющего на дудке. Толпа смеялась над другим скоморохом, пытающегося повторить эти трюки. В принципе, было весело. Представление было на импровизированном помосте, в центре которого был дородный дядька с густой бородой и длинными усами. Это, видимо, местный Карабас-Барабас.
– Торговый люд! – прогудел Карабас, – Сегодня к вам приехал великан из далеких далей, – из-за спины говорившего появился здоровый мужик с раскосыми глазами, – Говорят, что он обладает недюжинной силой. Он может переломить хребет любому одним пальцем, – Барабас оглядел народ, – Так кто готов сразиться с ним? – он снова прошелся взглядом по толпе, – Плачу золотой против одного серебряного тому, кто победит великана.
Один золотой – это неприлично много для этого времени, поэтому шум, который пробежался по народу, мне понятен. Ага попытался пройти вперед, мимо меня. Я перегородил ему дорогу.
– Ты хочешь с ним сразится? – я удивленно посмотрел снизу вверх на моего великана.
– Ага, – кивнул тот.
– А сможешь?
– Ага, – светя щербинкой, ответило это чудо.
– А может, не надо? – с надеждой на его «ага», спросил я его.
Ага хотел агакнуть, но только еще сильнее улыбнулся и отодвинул меня в сторону. Судя по уверенному лицу Эсы, она уверена в брате.
Появление Аги взбудоражило толпу. Карабас обрадовался новому действующему лицу. Жонглеры и акробаты прекратили трюки и с интересом стали смотреть на нашего верзилу-Обеликса.
– Как зовут тебя, богатырь? – обратился Барабас к Аге.