Буря в Кловерфилде

Гиль кивнул.

— Твои кецали сильнее, чем ты думаешь. Если проблема лишь в том, чтобы ты вернула могущество, то нам будет проще ждать. Хотя меня беспокоит, что нормальных охотников у тебя нет. Ничего, вот вернется твой Гиль, и все будет хорошо.

Беата глубоко вдохнула и медленно выдохнула.

— Я не понимаю вас. Почему вы делаете себе же хуже? Это из-за меня? Но вы не получите достойной награды за вашу преданность. У меня просто нет ничего, что я могла бы вам дать.

Эйне улыбнулся краешком губ.

— Значит, пришло наше время отдавать, госпожа. Не волнуйся, при жизни ты дала нам более чем достаточно.

— А Гиль просто тебя любит и никогда не оставит, — безмятежно добавил тот, — ради твоей любви можно и потерпеть этот дурацкий загробный мир. Лучше я буду видеться с тобой через зеркало, чем не увижу вообще.

— Я же только что сказала, что я — не Ата. Вы оба любили совсем другую женщину. Ту, с которой сможете встретиться только во снах вересковой богини. Даже если я воскрешу вас, вам придется служить мне, а не ей.

Они переглянулись.

— И что это значит? Госпожа нас проверяет, что ли? — лицо Гиля приобрело озадаченное выражение. — Мы же знаем, что это ты. Какой смысл притворяться кем-то другим, когда мы уже столько раз с тобой виделись?

— Со мной. Не с Атой.

— Но ты и есть она. Как я был Лигом и Гилем одновременно.

Беата покачала головой.

— Это другое, Гиль. Человека человеком делают его жизненный опыт и воспоминания. Его чувства и эмоции. У нас с Атой одна душа, но все остальное не совпадает, даже внешность. Неужели ты не замечаешь разницы между нами?

— Нет. Эйне, давай объясняй, что происходит. У тебя это хорошо получается, — Гиль резко задергал ушами. — Что госпожа пытается до нас донести?

Беата, не выдержав, закатила глаза.

— Гиль. Я — не Ата. Что здесь может быть непонятного?

— Да ничего не понятно. Ведь ты — наша возлюбленная госпожа, а говоришь, что нет. Зачем?

Эйне вдруг улыбнулся.

— Я понял, в чем проблема. Госпожа, ни твоя слабость, ни потеря памяти, ни новая внешность не делают тебя другим человеком. Ты — это ты, и мы это знаем. Мы не пришли бы на призыв другой ведьмы. Мы клялись служить тебе. Мы любим тебя. А твои слабость и неопытность не будут вечными. Однажды ты вернешь себе все: воспоминания, силу, бессмертие. Мы уже видели подобное со многими жрицами, воскрешенными подобным образом. Сейчас ты не понимаешь, но лет через сто поймешь. Так что триста лет ожидания — посильный для нас срок. При условии, что мы тебе все еще нужны.