Беата собралась с мыслями, пытаясь заглушить песню Калунны, звучащую в ушах.
— Джеральд, обдумай оба варианта решения проблемы, пожалуйста. Свободные отношения или супружеская верность с обеих сторон. Но если ты выберешь второе, а потом втихую «поддашься искушению», я сочту тебя обманщиком и никогда не прощу. Не за измену. За ложь и подлость. Я не тороплю, думай сколько хочешь.
— Хорошо.
Беата забрала у него руку и ушла в гостиную.
—
Голос поющей Калунны стал немного насмешливым, но отвечать она не стала. Беата принялась мрачно раскладывать диван.
И почему любовь была такой отвратительной штукой? Она сводила с ума Джеральда, саму Беату и всех, кто когда-либо влюблялся по-настоящему. И лишь Калунна могла петь о ней, ни капли не волнуясь о том, что ее это коснется.
Спустя несколько дней Беата, вернувшаяся домой, услышала в гостиной голоса:
— …вот молодец! Хоть бы со мной поговорил, прежде чем признаваться жене. Нет, честность — это, конечно, прекрасно, но меня теперь превратят в свинью или в жабу.
— Не превратят. Беата — добрая ведьма.
— В такой ситуации и святая рассердится. А нам ведь надо как-то продолжать совместное расследование. И как это делать, если она меня возненавидит? Главное, даже не переспали! За пару поцелуев с тобой порчу получу! И чего ты руки распускал, а?
— Ты этого хотела.
— Мало ли чего я там хотела? Сделал бы вид, что не замечаешь. Продолжили бы дружить. Ох, да что ж меня вечно не на тех мужиков тянет?! Кстати, просто чтобы ты знал: ты очень классный, но в третий неудачный брак я вляпываться не собираюсь. Максимум можем стать любовниками, если тебя жена выгонит.
— Не выгонит. Беата меня любит.
— А ты ей изменяешь. Паршивец ты, Джеральд. Красивый, сильный, надежный, а все равно паршивец. Интересно, среди мужчин найдется хоть один, умеющий хранить верность?
— Не в этом доме, — сказала Беата, заходя в гостиную, — здравствуй, Алиса.
Та явно нервничала.
— Здравствуй. Я узнала, что Джеральд заболел, и решила навестить его. Фруктов вон привезла. А тебе — чай.
Беата приподняла брови.
— Мило. Спасибо.