— Если почувствуешь, что близка к гибели, дерни за него. Я вытащу тебя назад. Спасти тебя все еще проще, чем воскрешать. Не хочу, чтобы ты вновь погибла, глупая моя упрямица.
— Я не умирала. И я справлюсь.
Калунна грустно усмехнулась и положила теплые руки ей на плечи. Беата ощутила, как ее наполняет вересковая магия.
Божественная поддержка была потрясающей штукой.
— Удачи. Она тебе пригодится, — Калунна поцеловала ее в макушку и открыла проход.
Беата глубоко вздохнула и нырнула в него.
А потом оказалась в загробном мире, рядом с Эйне и Гилем.
Глава 22
Она стояла на бескрайней каменистой пустоши, уходящей за горизонт. Вокруг не было ничего: ни деревьев, ни кустов, ни строений. Где-то вдали равнодушно бродили полупрозрачные человеческие фигуры. Пасмурное небо было затянуто желтовато-серыми облаками, излучающими тусклый свет, из-за которого местность казалась похожей на старые фотографии. Единственным ярким пятном была сама Беата, со своими рыжими волосами, сиреневыми цветами вереска в них и белым платьем.
— Госпожа моя, ты пришла! — Гиль подхватил ее на руки и закружил. — Наконец-то я могу к тебе прикоснуться!
Мгновение спустя он ее поцеловал, и Беата обвила руками его за шею. Она так увлеклась, что чуть не забыла, где находится. По непонятной причине Гиль был теплым и будто живым, хотя погиб тысячи лет назад.
— Я счастлив, что ты нас не забыла, — шепнул он ей на ухо, — и что пророчество, по которому я буду рядом с тобой, не закончилось с моей смертью. Честно говоря, я этого боялся.
— К черту пророчества, Гиль. Ты всегда будешь моим Гилем, — улыбнулась Беата и отстранилась. Повернулась ко второму своему кецалю и протянула ему руку. — Здравствуй, Эйне.
— Здравствуй, моя госпожа, — он прижался губами к ее руке.
Беата не отнимала ее, а Эйне не отпускал. Внешне он был спокоен, но его глаза радостно сияли, а рысьи уши трогательно подрагивали. Беата не выдержала.
— Эйне, можно я сделаю с тобой кое-что неприличное?
— Можно, — губы Эйне дрогнули в улыбке.
Беата с наслаждением взялась за них и принялась гладить, пропуская между пальцами. Мягкие кецальи уши ужасно напоминали кошачьи. Эйне улыбался и позволял ей себя гладить, а Беата любовалась веснушками, густо усыпавшими его лицо, и его васильковыми глазами.
— Ты ужасно красивый.
— Ты тоже, моя госпожа.