— Ты что тут делаешь? И зачем оставила подношение? Сегодня же не воскресенье, а это — не наш дом!
— Что хочу, то и делаю, — буркнула Беата, — и чего тебе не спится?
— Я, по-твоему, идиот? Ты мне что-то подливала, да? Вот почему я так крепко спал! Тут живет твой любовник?
Беата расхохоталась.
— Какой к черту любовник?! Я спать хочу, а не бегать налево!
— Тогда что ты опять затеяла и почему скрываешь это от меня? Я же твой муж!
— Я знаю! Но могут у меня быть свои секреты?
— Зачем тебе нужно что-то от меня прятать? Мы — семья!
— А я тебя предупреждала, что брак с ведьмой — плохая идея, — зло ответила Беата, — сам выбрал, сам меня заставил, наслаждайся теперь! Хотел, чтобы я на цепи сидела возле твоих ног? Так вот, обойдешься! Цепь у меня длинная, куда хочу, туда и хожу!
Повисло тяжелое молчание.
— Я думал, ты давно простила меня за это, — тихо сказал Джеральд, — выходит, нет? Хоть я делаю для тебя все, что бы ты ни пожелала, этого все равно недостаточно?
— Простила, — проворчала Беата, — и даже люблю тебя, дурака. Но забыть — не забыла. Я подливала тебе снотворное, потому что ты будешь против того, что я делаю. Но я все равно это сделаю и не хочу тратить время на споры с тобой. Как и вынуждать тебя подниматься в четыре утра вместе со мной.
Джеральд нахмурился, оглядываясь.
— Я это место знаю. Это же дом священника? Стой, ты оставляешь за него подношение? Беата, ты с ума сошла? Калунна будет в ярости от такого оскорбления!
— Уже была. Теперь я обязана делать это каждый день, — тоскливо вздохнула Беата, — это — мое наказание.
— Ничего подобного. Ты делаешь это исключительно по собственному желанию.
— Да, моя богиня. А можно мне перестать?
— Конечно.
— Но тогда Джеральд растерзает отца Вирджила?
— И другие упрямцы будут знать, что ждет вражеских жрецов на моих землях.