— Да.
— И как?
— Слабенько. На четверку из десяти.
Вася вспыхнула и побежала к крыльцу. Завтра она непременно поговорит с предательницей Хосефиной.
Фольк тупо пялился на спящих кур. На его губах играла задумчивая улыбка. Поцелуй действительно был на четверку из десяти, но только если за десятку принять тот самый первый, самый болезненный поцелуй.
Чувства медленно, но просыпались, и близился день, когда герцог Хариим Драгон смело сможет произнести слова любви и при этом ничуть не покривит душой.
Вася лежала на кровати и трогала губы. Водила пальцем по контуру, вспоминая недавний поцелуй.
Скомкано и заброшено в угол платье божественной охотницы, выпровожена спать Марисоль. Ничего этого не нужно. Василиса пойдет в костюме утки и будет отчаянно путаться в фигурах, пусть. Пусть, если на нее будут продолжать смотреть так, как сегодня смотрел герцог: с нежностью, с затаенной радостью, с ноткой щемящей грусти. Пусть. Она и в нелепом костюме будет чувствовать себя самой красивой и самой же… желанной?!
Василиса крутанулась и легла на живот. Обхватила подушку, зарылась в нее лицом. Желание! Вот та волна, что поднимается в ней рядом с лордом Раконом. Желание нравиться, желание любить…
— Все равно убегу! — упрямо произнесла она в подушку. — Добегу до дома, скажу маме-папе, что со мной все хорошо, и назад.
Болезненно заныла грудь, и Вася, вновь крутанувшись, сунула ладонь под рубашку. Обхватила мягкое полушарие, тронула немедленно отозвавшийся сосок. Сжала ноги, подстегивая чувствительную волну.
— Хочу, чтобы здесь были твои руки, — провела ладонью по животу вниз, — твои губы, твое дыхание.
Что изменил поцелуй в курятнике? Всего лишь на четверку из десяти, но он сработал как щелчок, запускающий обратный отсчет, как выстрел, поражающий цель, как взрыв, что уносит в сторону все ненужное, напускное, но оголяет важное. Пусть пока болезненное, незрелое, слабое, но тянущееся к свету, к жизни. Чтобы прорасти и сплести в единый кокон двух живых существ.
Василиса сделалась тихой. Она даже ходить стала медленнее, будто боялась расплескать то, что и без понуканий рвалось наружу.
— Да что с тобой такое? — сокрушалась Хосефина. — У тебя все валится из рук.
А Вася смотрела на свои руки и вспоминала мягкость губ герцога. Как его пальцы переплетались с ее. Хмурила лоб, силясь представить во сне это случилось или наяву.
— Он приходит ко мне ночами.
— Кто? — Хосефина резко обернулась. Нахмурила лоб.
— Герцог. Приходит и сидит у кровати, а я делаю вид что сплю. Иногда берет меня за руку и целует. Здесь, — она показывает на тыльную сторону запястья, — потом здесь. И так до локтя.
— Тебе не нравится?
ebooksa