– Так какое слово? – Роуз понизила голос и оглянулась на дверь. За ней по-прежнему слышалось громыхание посуды.
Тетушка Катарина, кряхтя, слезла с кровати, на негнущихся ногах прошла к двери, открыла ее и зычно крикнула:
– Соргос, ты что, решил мне все горшки переколотить?
– Да я никак мясо не найду!
– Мужчины! – вздохнула тетушка и еще громче крикнула: – В печи ищи, обалдуй!
– А-а-а, – раздалось в ответ.
– Теперь надолго затихнет, – тетушка Катарина плотно закрыла дверь и зашаркала назад, к шкафу, откуда достала кое-какие вещи. – Там мяса на два дня наготовлено.
– Так какое слово? – Роуз съедало любопытство.
– Ну, ладно, расскажу. Рано или поздно все равно узнаешь. Мне этот секрет, не ведая того, Петр с Анвером рассказали. – Тетушка развернула на кровати узорчатый женский платок и в его центр положила одну из двух рубах, как Роуз поняла, сшитых для сына. Немного подумав, убрала ее и положила другую.
– Они нашли в замке комнатку, куда Лолибон велела стащить портреты всех правителей Тонг-Зитта. А там с незапамятных времен другие хранились, те, что еще прежними правителями со стен сняты были. Ты же знаешь, что Анвер очень к рисованию способный, ему стало интересно на древние картины посмотреть, и, перекладывая их туда-сюда, он заметил, что один из сородичей Орраха Могучего похож на Соргоса, только бороду убери, и вылитый он. Пока Анвер картину ближе к свету тащил и рассматривал, поражаясь схожестью грозного правителя с драконом из охраны, Петр с обратной стороны портрета увидел, что на холсте белилами какую-то надпись густо замазали. Он краску-то ногтем колупнул, а она отвалилась. Петр грамоту ихнюю хорошо изучил, поэтому без труда прочел, что дракон по имени Вордах Непримиримый попал в опалу к царствующему брату и был казнен, а весь его род от власти отстранен и не мог занимать престол в течение семи колен. А на портрете-то дата стояла, и Петр быстро сосчитал, что будь Соргос родственником этим Вордахам, как раз на нем запрет заканчивался бы!
– Это что же получается, тетушка Катарина, Соргос может стать правителем Тонг-Зитта? А Солнце тогда как? Зря за корону борется?
– Вот тут та самая загвоздка. Влюблен в нее Соргос, а она от него нос воротит. Говорит, другой у нее в сердце место занял. И вроде любовь такая сильная, что готова против закона идти, на престол не дракона посадить.
– Ох! – Роуз схватилась за живот обеими руками. Который раз она замечала, что стоит о Петре плохие новости узнать, как в животе кто-то неведомый на кулак кишки наматывает. Она услышала однажды такое выражение от тетушки, и оно сейчас как никакое другое подходило к описанию испытываемой ею боли.
Тетушка или пропустила мимо ушей это «ох», или приписала к непростой ситуации с драконьим престолом, поэтому продолжила дальше.
– И когда Соргос заартачился, мол, тайну драконью открывать не могу, я подумала, почему бы не попробовать, и шепнула ему имечко «Вордах Непримиримый». Ты видела, как лицо у него вытянулось? Чем не доказательство?
– А что он вам шепнул в ответ?
– «Когда женюсь на Солнце, будете посаженной матерью?». Великая честь. Я согласилась. – Тетушка, не сумев выбрать, уложила обе рубахи и начала связывать концы платка.
– Хоть бы у него все получилось! – искренне воскликнула Роуз и потрясла двумя сжатыми кулачками.
– Отчего такое участие? – тетушка скосила глаза на Роуз. – Уж не Петя ли наш тот, что в сердце у Солнца застрял?
– Он самый. Я вот сижу и думаю, чего бы я выбрала, пусть достанется Солнцу, лишь бы жив был, или…
ebooksa