Луна ничего не стала объяснять, просто прижала Лилию к груди, погладила по голове.
– Устала? Хочешь, я тебе спинку потру?
Подруга кивнула, скинула одежду, от которой пахло дымом, полезла в лохань. Закрыла в блаженстве глаза.
Царевна взяла мочало, окунула его в нагревшуюся воду, натерла мылом, которое варилось здесь же, в монастырской лаборатории.
– С запахом душицы?
– Угу.
Лилия наклонилась, обхватила колени руками. Ее коса, скрученная в тугой узел, не мешала разглядеть спину.
– Откуда такой синяк?
– А! Мертвяк у тракта дерево повалил, а я увернуться не успела. Если бы не Ветер, хребет переломился бы.
– А он сам… не ушибся?
– Плечо вывихнул, кажись. Но Сагдай уже вправил.
– Если тебя ранят, ты не молчи, говори, – Луна провела ладонью по багровому пятну, которое заметно побледнело. После второго прохода и вовсе растаяло. – Ладно?
– Ох, хорошо! – Лилия закрыла глаза и выгнулась словно кошка, будто нарочно показывая налитую грудь – о такой царевна и мечтать не смела. – Ах, да! Вот еще! Здесь тоже болит.
Перед носом царевны появилась ладонь подруги. Была та сине-черного цвета.
– Пресвятая дева! Откуда? Рукой дерево ловила?
– Нет, пару мертвяков упокоила, – через мгновение Лилия обернулась на Луну. – Ты чего застыла?
– Ты что, горло им перерезала? – стоило вспомнить голову оборотня под ногой Мякини и ее слова «Сжечь!», как тошнота подкатила вновь.
– Ох, прости, милая! – Лилия потянулась и обняла побледневшую подругу, не обращая внимания на то, что ее рубашка намокла. – Я совсем забыла, что ты ничего не знаешь о моем даре.
– Если не хочешь, не говори…
– Как ты думаешь, почему я выбрала имя Лилия?