Орган геноцида

– Цэрэушник сказал, что за ней давно следили. Хотя не знаю: может, врет. Говорят, он к ней заявился в первый раз с тех пор, как установили наблюдение.

– И какова вероятность, что он уже покинул Чехию?

– Без понятия. Его же до сих пор почему-то ни разу не поймали в аэропорту по ID. Может – улетел, может – не улетел. Можно попытаться проследить за теткой: глядишь, еще вернется.

Кажется, Уильямс впал в меланхолию. Нам и впрямь не оставалось ничего лучше, но мы оба к такой работенке энтузиазмом не пылали.

– «В ожидании Джона Пола». Прям Кафка.

У меня нашлось сразу два замечания к неожиданной литературной ремарке Уильямса. Во-первых, если он намекал на «В ожидании Годо», то это не Кафка, а Беккет. А во-вторых, господин Годо в пьесе так и не приходит, и персонажи только бесконечно о нем говорят. Нечего каркать.

– Да ну, весь абсурд – это Кафка, – отмахнулся Уильямс.

4

Однажды утром Грегор Замза, проснувшись, обнаружил, что он превратился в гигантское насекомое.

Кафка писал по-немецки.

Когда-то Габсбурги попытались переучить чехов, чтобы те не говорили по-своему. Назначили немецкий официальным языком администрации. Так продолжалось до тех пор, пока не пала двуединая империя, Австро-Венгрия, и при коммунистах не образовалась единое государство из Чехии и Словакии.

Так что в городе продавалось полно немецких карт, да и носители словацкого языка далеко не все разъехались. Словацкий с чешским очень похожи: два человека могут говорить каждый на своем языке, и собеседник все поймет. Пожилые граждане то и дело примешивают в чешский немецкие существительные.

В общем, в стране до сих пор сосуществовало три языка. Официальный, разумеется, чешский, но частенько одно и то же место на разных наречиях называли совершенно по-разному, и туристы до сих пор путаются, где же Пражская опера. Потому что названий на разных языках много, а здание одно.

Старики говорят на сложной смеси языков.

Иностранцу и так непросто воспринимать чешский на слух. А если к нему еще и словацкий с немецким приплетать, то совсем швах.

– Пожалуй, чешский в сравнении с другими языками действительно немного сложнее, – объяснила Люция Шкроуп и предложила мне чашечку чая. – Он в целом похож на русский и хорватский: они все относятся к славянской группе, а их особенность в чрезвычайной вариативности слова в зависимости от позиции в предложении. У некоторых единиц насчитывается свыше двухсот форм.

– Получается, каждое слово приходится учить по месяцу? – уточнил я, выдавливая себе в напиток лимон.

– Двести – это все-таки только у самых колоритных представителей, – улыбнулась Люция. – Сложнее всего в чешском языке считаются не грамматические формы, а свободный порядок слов и интонации. Ко мне обычно обращаются семьи работников, которые сюда переехали по службе, и произношение всем дается с большим трудом.

– Понятно.

– Некоторые аспекты иностранных языков, связанные с коммуникацией, все-таки сложновато учить онлайн. Например, техники произношения все еще значительно проще даются при непосредственном контакте с преподавателем.