— Умойся. Сейчас вернётся горничная, она поможет одеться. Завтрак через час.
Кай направился к выходу из комнаты, когда окликнула:
— Что ты хочешь, Кай? Почему не убил?
Он замер на месте, развернулся и уставился с огромным искренним изумлением на лице. Даже рот приоткрыл, будто вопрос «из ряда вон выходящих».
— Почему решила, что хочу убить тебя?!
— Ты уже пытался сделать это, — я покраснела, тушуясь под его пронзительным взглядом. — Отравленная аконитом стрела — красноречивей любых слов. Но она попала в другого… человека.
— Запомни, Елена, если бы хотел убить — ты бы уже была мертва! — зло воскликнул он. — Я никогда не желал тебе смерти! Даже когда ты пыталась убить меня! — под конец Кай уже кричал.
Его глаза расширились, наружу выплеснулись все подавляемые эмоции, однако волку удалось сдержаться и голубой блеск вновь утих.
— Я хочу вернуть то, что было между нами. Чтобы всё стало, как раньше, — гораздо более спокойным тоном заявил он.
— Но ведь это была не я, — очень осторожно пытаюсь оспорить его слова. — Я была под воздействием твоего нарк… лекарства, — замолчала, оговорившись. — Ты ведь знаешь, как оно действует…
— Вот именно. Знаю, — ничуть не разозлившись, подтвердил он. — И знаю лучше, чем ты, Елена. Возможно сейчас тебе кажется, что наше прошлое — фальшивка и это была не ты, но я докажу, любимая, какая ты на самом деле. И как только поймёшь — всё вернётся.
Воодушевления в голосе мужчины хватило бы и на речь с трибуны перед армией солдат. Он искренне верит в свои слова и верит в меня. Кай не видит действительности и живёт своей фантазией. Боже, помоги мне! Зная вспыльчивость волка, его надолго не хватит.
— Играй, Елена, играй! Помни, на кон поставлена твоя жизнь! — далёким эхом доносятся слова Армана.
Девочке пора повзрослеть.
***
Сомнений хватило бы на океан вопросов и дождь подозрений. Но играю по его правилам и призрак Армана, чудившийся повсюду, не давал сорваться — я послушна и тиха. За завтраком, обедом и ужином — сама кротость, а между ними мы порознь. Кай уходит через мост в лабораторию, я остаюсь под наблюдением молчаливой прислуги.
Из неожиданно приятных мелочей — рука перестала ныть. Некоторая слабость осталась, но я вновь здорова, как будто бы и не было майских купаний в горной речке. Это и радовало, и пугало. Я видела, как Кай посматривает на мою шею. Метка Лико — как язва на прекрасном женском теле. Взгляд магнитом тянется к нему. Что он в этот момент думает — неизвестно.
Вторую ночь провела в запертой ванной, оставив у порога спальни ловушку — небольшая ваза разобьётся, если дверь откроется. Но всё прошло тихо. Как и через день, и ещё, и ещё. На четвёртый в ванной исчезла задвижка, а глаза вечно занятого Кая полны лукавства. Меня пугает отстранённость мужчины. Он молчит, на вопросы не отвечает, кажется чего-то ждёт, но даже подумать боюсь, чего именно.
В этой усадьбе день стал совсем куцым. За мной по пятам следует горничная Вика, которая помогает одеваться и краситься по утрам, чтобы соответствовала запросам Кая. Она сопровождает в столовую, убирает в комнатах, освежая их новым цветами. От запаха лилий тошнит, но Вика продолжает таскать их, на протесты не обращая внимания.
Возвращаясь в комнаты, читаю книги из небольшого шкафчика в гостиной, — они все странные, наполненные чем-то тёмным, грубым, даже злым, но чтение увлекает, хотя, откладывая роман в сторону, сразу забываю о чём он.