— И тоже поспорил с Бартом. — Он опустил глаза и неохотно продолжил: — Он поставил условие, что если госпожа согласится приготовить самую большую кастрюлю из столовой отдела, то я плачу за продукты.
Вера заинтересованно выпрямилась, окидывая парня взглядом, он коротко улыбнулся ей и опять опустил глаза.
— Это не объясняет, почему ты здесь картошку чистишь, — фыркнул министр, — это тоже часть спора?
— Нет, — нахмурился Двейн, на секунду обернулся и пробурчал, — я предложил свою помощь, потому что у меня есть совесть и она не позволяет мне взваливать такое на госпожу Веронику.
«Дзынь.»
Министр тихо рассмеялся и взял со стола часы истины, иронично протянул:
— Какая неудобная штука, да?
Двейн надулся, как кот, положил нож и обернулся, неодобрительно глядя на министра:
— Зачем вы держите здесь часы?
— Зачем ты сюда пришёл? — издевательски фыркнул министр, — можешь не врать мне, я знаю ответ.
— Если знаете, зачем спрашивать? — пробурчал Двейн, опять берясь за картошку, бросил короткий взгляд на заинтересованную Веру и вздохнул: — Я хотел с вами познакомиться. — Обернулся к министру и буркнул: — Вы довольны?
— Вполне, — злорадно протянул министр, — продолжайте, не отвлекайтесь.
Вероника смущенно улыбалась, Двейн хмуро и безжалостно чистил картошку, министр шелестел бумагами, изредка довольно посмеиваясь. Вера контролировала работу Двейна и через время скомандовала:
— Хватит картошки. Я порежу, чисти морковку и режь.
Он молча сделал как она сказала, а когда начал резать, с бешеной скоростью и машинной точностью, Вероника восхищенно округлила глаза и наклонилась ближе:
— Ого! Много тренировался?
Двейн польщенно улыбнулся, Вера поворошила идеальные кусочки и округлила глаза, показывая парню большие пальцы:
— А луковицу на тридцать шесть частей сможешь?
— Да, — скромно кивнул Двейн, Вера уважительно вздохнула:
— Капусту режешь ты.