Он насмешливо дёрнул щекой, попытался улыбнуться:
— Шутите? Меня каждый день кто-то бьёт, работа такая.
Она изобразила лицом: «не верю», он ухмыльнулся и отвернулся, мрачнея всё сильнее.
— Вера… по поводу вчерашнего, — он глубоко вдохнул и замялся, она косо усмехнулась:
— Сейчас будет сцена раскаяния, да?
— Я делал недопустимые вещи, — обречённо выдохнул министр, Вера подняла ладонь:
— Не надо.
— Вы не понимаете…
— Просто не надо, хватит, — повысила голос она. — Во-первых, мы делали. Во-вторых, насколько я помню, всем всё нравилось.
— Так нельзя, — попытался вклиниться министр, Вероника раздражённо поморщилась и мотнула головой:
— Я расскажу вам, как нельзя. Нельзя измываться над глупой Призванной, которая нихрена не понимает в окружающем беспределе, говоря одно, а делая другое. Вот это нельзя. Всё остальное — можно.
— Простите, — он низко опустил голову и опять попытался обойти Веру, она преградила ему путь:
— Что у вас случилось?
— Это мои семейные проблемы, — слегка раздражённо ответил он, — я справлюсь с ними сам.
— Как хотите, — она подняла руки и демонстративно отошла с его дороги, он не сдвинулся с места. Вероника сложила руки на груди и саркастично кивнула на проход: — Стать обратно?
Он горьковато улыбнулся, вздохнул и поднял глаза, в которых была капитуляция, помолчал и тихо сказал:
— Пойдёмте в зал.
— Идём, — она пожала плечами и взяла со стола журнал, пошла следом за министром в гостиную, он остановился между диваном и креслами, бросил на диван смущённый взгляд, Вера усмехнулась.
«Я знаю, о чём вы думаете.»
Он изобразил укоризненный взгляд, она поняла, что он заметил, шутливо улыбнулась, мягко толкнула его плечом: