Он улыбнулся, Вера пораженно приоткрыла рот, он кивнул:
— Двейн, что значит «тень», или «то, что сокрыто в тени» — секрет, тайна. Он мой двоюродный брат. Я узнал об этом от матери, когда привез его в Карн. Она увидела его и сказала, что он похож на её брата в молодости, и рассказала мне историю о том, как может повернуться судьба. И даже показала письмо, где мать Двейна написала, что если его отец не хочет видеть своего ребенка, то пусть не увидит своих детей никогда. У него нет больше детей, он сменил четырёх жен, которые в следующих браках нормально рожали, а за него перестали отдавать девушек, потому что стало понятно, что проблема в нём.
Он отставил чашку и тут же опять взял, попытался улыбнуться.
— Вот так я остался единственным наследником. Мой отец осыпал семью золотом и подарками, мать стала самой дорогой в Карне и самой презираемой в Империи распутницей, я стал живым доказательством позора семьи, дядя стал непросыхающим пьяницей. Некоторое время спустя мать охладела к отцу и вышла замуж за наследника правителя, который точно так же потратил последнее на дворец и готов был потерпеть позор ради денег и возможности иметь наследника. На данный момент она родила ему четырёх дочерей и полностью посвятила себя семье.
— А отец? — тихо спросила Вера.
— Он умер, девять лет назад.
— Простите, — прошептала Вера, отводя глаза, он махнул рукой:
— Я уже привык и смирился. — Помолчал, с теплом сказал: — Он был единственным человеком в мире, которому было плевать на моё происхождение, на то, какие у меня глаза, на каком языке я говорю. У него до меня было три дочери и он очень хотел сына. Тратил на меня море времени и горы золота, у меня было всё, что бы я ни захотел, всё самое лучшее и мгновенно, максимум завтра. Он всегда стремился достать для меня всё лучшее в мире — лучших учителей, лучшее оружие, лучшие материалы. Я вообще никогда не слышал от него слова «нет», мне было можно всё.
Он задумался, улыбнулся:
— Я в детстве был любопытный и всё хотел попробовать, что ни увижу, мне мигом хочется так уметь. У меня была кузница, была мастерская с инструментами для чего угодно, даже огород был, я увидел, как крестьяне копаются в земле, и мне тоже захотелось, он разрешил. Хотя для аристократа это позор, к земле прикасаться. Я даже вышивал, а мужчинам нельзя, это исключительно женское занятие. Отец сказал, хочешь — учись, и нанял для меня лучшую в Империи мастерицу вышивки. Она так меня боялась, что у неё всё из рук валилось. Поначалу. Через недельку она уже бойко рассказывала мне, откуда у меня руки растут, — он грустно улыбнулся, посмотрел на свои руки, задумался и замолчал.
Вера боялась пошевелиться, внутри гудел водопад из разрозненных чувств и эмоций, которые все вместе вызывали только одно желание — обнять его покрепче. Он помолчал, потом глубоко вдохнул и повел плечами, оперся о стол:
— Короче, по делу. Официально женаты мои родители никогда не были, и даже в завещание отца я внесён без слова "сын", а наравне с его друзьями и коллегами. Отец баловал меня деньгами и вниманием, но для общества это всё равно не более, чем причуда богача. Бастардов нигде не любят, а бастарда, выбившегося в люди наравне с родовитыми отпрысками, не любят вдвойне, потому что посмел влезть с посконной мордой в суконный ряд. Для людей, с которыми вы будете общаться на балу, само моё существование и уж тем более, присутствие на балу — плевок в их чувствительную душу. Для вас было бы лучше, если бы меня там вообще не было, но этого я позволить не могу, даже королевский дворец небезопасен, а доверить вас мне некому. Так что просто запомните, полукровки и, тем более, бастарды, кем бы они ни были и сколько бы у них ни было денег, по социальному статусу ниже аристократов, поэтому аристократы обращаются к ним на «ты». И вы должны…
— Нет.
— Вера, не усложняйте себе жизнь, — он вздохнул, устало потёр лицо, — это мелочь, которая вам сильно поможет…
— Нет.
Он зарычал и запустил пальцы в волосы, исподлобья посмотрел на Веронику и выдохнул:
— В жизни не слышал ничего более категоричного, чем ваше «нет». И более безысходного, чем «очень жаль». Ваша очередь, кстати. А то я всё болтаю и болтаю, некому заткнуть.
Она смущенно улыбнулась и выдохнула:
— Я даже не знаю… у меня теперь ощущение, что я вам крупно должна, как минимум — историю своей жизни.
— Расскажите мне историю о том, почему вы решили полечить и наградить именем помойного кота, и будем квиты, — иронично фыркнул он, она пожала плечами:
ebooksa