«Он проснётся.»
Сердце грохотало так, что она видела его удары сквозь рубашку, грудь подбрасывало, в голове шумело, как после бешеного бега.
«А может и не проснётся…»
Вероника зажмурилась изо всех сил и приказала себе держать себя в руках.
«Хрен поймёшь этот грёбаный мир…
Что он имел в виду, когда говорил, что я свободна и могу выходить замуж? Что всё было несерьёзно и уже кончилось? Когда ночью я гладила его по щеке, а он сказал, что ничего больше не будет, это от нас не зависит?
Почему он говорит одно, а делает другое? И почему я вижу в его глазах, что ему хорошо со мной, но делать ни шага дальше он не хочет?»
Она слушала его дыхание и сходила с ума от желания встряхнуть его и потребовать объяснений… и осознания, что ни за что его не разбудит.
«Ты же хотела, чтобы он спал в твоей постели. Радуйся.»
Внутри действительно была радость, где-то в груди, под всеми страхами и сомнениями.
«Приятных снов, солнце моё.»
Она представила тот поцелуй, на который так и не решилась, как поворачивается и прижимается губами к его волосам. Даже думать об этом было счастьем. Она закрыла глаза, мечтая утонуть в этом чувстве.
Она так и не поняла, спала она или нет, но когда в библиотеке раздались шаги, глаза открыла первой.
Вошёл Двейн, округлил глаза и сделал шаг назад в библиотеку, согнулся в поклоне и тихо позвал:
— Господин, вы пойдёте на тренировку?
Министр приоткрыл глаза, повернул голову к двери и хрипло прошептал:
— Иди отсюда.
— Я зайду через пять минут. — Двейн ушёл, министр опять опустил голову на Верино плечо и задышал ровно, она начала улыбаться, в восторге от этой картины. Спустя пару минут он вздрогнул и резко окаменел, открыл глаза, зажмурился и осторожно выровнялся, отодвигаясь от Веры. Потёр глаза и спросил:
— На чём мы остановились?
«На том, что я хотела вас поцеловать.»