И они снова стояли на ступеньках, она смотрела на главные ворота, которые он дёрнул за кольцо, а они не открылись. Шпиль упирался под горло, дышать было тяжело, как будто огромный шипастый дворец не помещался внутри, стремясь впиться в рёбра угловыми башнями и проткнуть шею шпилем главных покоев.
«А за ними мёртвый сад с полузасохшими прудами и дохлыми рыбами.»
Фонтан золотой госпожи, который столетиями возили по всему континенту, и которому на новом месте не хватает напора, чтобы заиграть во всей красе. Сад камней, бесполезный, бесценный, очень тяжёлый и очень хрупкий хлам.
«Весь ваш дом — один огромный грёбаный сад камней. Я не хочу там жить.»
Она с усилием сфокусировала взгляд, посмотрела на лежащий на столе телефон и криво усмехнулась.
«Мне и не придётся, можно расслабиться.»
На экране был календарь, в календаре был график. И он чётко показывал то, что она уже и без него поняла — что-то в её организме сильно разладилось.
«Они должны были быть как раз в тот момент, когда я валялась с белой лихорадкой. Я же не могла их просто не заметить из-за болезни и связанных с ней глюков?»
За ней тогда ухаживала Эйнис, теоретически, можно было бы у неё спросить, чтобы знать точно…
Она вспомнила лицо блондинки, изучающей простыню у окна, закрыла глаза и медленно глубоко вдохнула.
«Я никогда у неё такое не спрошу.»
Эйнис забрала постельное бельё, а новое не принесла, кровать выглядела как ободранный скелет наивных вчерашних надежд, Вера глянула на неё один раз и вышла из комнаты, это было невыносимо.
Спать не хотелось. Она честно пыталась уснуть на диване, но стоило только закрыть глаза, как перед ними вставали до небес серые давящие стены мёртвого дворца, от этого становилось так холодно внутри, что она даже пыталась разжечь камин, но у неё ничего не получилось.
Она прорыдала над этим камином несколько часов, вопрошая боженьку, что должно случиться с опытным туристом для того, чтобы он не сумел развести огонь, бог не ответил.
«Просто его нет, а я Доку вру.»
Плакать пришлось под "куполом тишины", этот несчастный амулет покупался для того, чтобы не мешать спать министру Шену, а использовался для того, чтобы лезть в собственную спальню как вор, и чтобы никто не слышал, как она плачет.
«Он обещал слушать, как я дышу во сне, и если ему что-то не понравится, обещал нагрянуть и поучаствовать. А вот что-то фиг.»
Солнце поднялось к зениту, Веру тошнило от усталости и слёз, но мысль о сне вызывала страх и отвращение — она знала, что ей будет сниться, и не хотела в этот сон.
«Чем можно заняться в этом грёбаном мире без интернета?»
Взгляд остановился на аккуратно сложенном на диванчике свёртке из костюма юного министра Шена и пояса Двейна, который она украла.