— Вы знаете способ их решить, который устроит всех?
— Нет способа, который устроит вообще всех.
— Ну хотя бы вас и меня. Такой способ знаете?
Он молчал, Вера посмотрела на него, он смотрел на ее записи. Она невесело усмехнулась и ответила сама себе:
— Не знаете. Зачем мы тогда вообще об этом говорим? Мы уже все обсудили перед балом, у меня вопросов не осталось. То, как вы себя после этого вели, пусть будет на вашей совести, я уже поняла, что вы на мое мнение плевать хотели, и на мою репутацию, и на мое будущее в этом мире. Ваша совесть это выдержит, она тренированная. Свою я таким образом испытывать не хочу, она мне нравится чистой.
Он невесело усмехнулся, опять посмотрел на ее бумаги, тихо спросил:
— Серьезно? Ваша совесть чиста, вы уверены?
— Мы все обсудили, вы предложили мне место клоуна — я отказалась, вы сказали, что я разведена и свободна, я вас поняла, все, с этого момента я вам больше ничего не должна, я вам ничего не обещала, у нас "хорошие деловые отношения", все, закончим на этом.
— Ты же меня любишь.
Вера посмотрела на него. Он часто дышал, слегка покраснел, смотрел на карандаш в ее руке, потом посмотрел ей в глаза, с отчаянной смелостью камикадзе, с глубоким постижением и ясным пониманием бездны, которая смотрит в тебя, пока ты смотришь в нее. Это прошило ее насквозь.
— Вера? Ты любишь меня, ты пошла бить принцессу из-за меня.
— Это она меня вызвала.
— Ты меня любишь.
— Любовь… — она уронила карандаш, сжала онемевшие пальцы в кулак, попыталась изобразить жестом что-то, чего не могла уловить, тихо сказала: — Это… не решение. Не что-то, за что нужно нести ответственность. Она просто… существует, потому что возникла. Как условие мира, как… погода, как стихийное бедствие. Как дождь, он… просто идет, его никто не вызывал, и никто не прекратит. Он может случиться не вовремя, да, испортит планы. Но если планы важные, то они все равно исполнятся, несмотря на дождь, вы же сами так сделали, свадьбу из-за дождя не отменяют, ничего серьезного не отменяют. Ни один дождь не идет вечно. Когда-нибудь он закончится.
Он молчал и смотрел в пол, Вера медленно отвернулась к своим бумагам, пробежала глазами списки, испытывая одновременно отвращение и гордость.
«Если у меня хватит цинизма это закончить, я вообще что угодно смогу.»
Голос министра Шена заставил ее вздрогнуть:
— А за слова нужно нести ответственность?
Она молчала и смотрела на бумаги, он усмехнулся:
— Ну? Зачем вы это сказали, Вера? "Не надо отвечать, просто смиритесь с этой мыслью". Я смирился, что дальше?