Забив на Эйнис и в очередной раз вытолкав мысли о ней из головы пинками, Вера ещё раз откусила от персика и занялась подготовкой к встрече с шутом. Это ощущалось оптимистично — смешные коты у неё в телефоне были, юмористические рассказы тоже, даже какие-то мемасы, которые ей присылали, а она пока не удалила, потому что не успела, а место на карте ещё не кончилось.
В данный момент в галерее крайней была фотография Артура из столовой, он не знал, что его снимают, и просто смотрел на Веру, ожидая продолжения истории.
Следующей была фотография куска листа в клеточку, с выведенной по клеткам надписью: «Не съел :)», это точно было написано шариковой ручкой, самой простой и дешёвой, и бумага была дешёвая, без пафоса, ей это ни о чём не говорило.
На следующей фотографии был господин министр внешней политики Карна, великолепный во всех отношениях, в парадном сером костюме с красным платком в нагрудном кармане. В тот момент в платке ещё не было ногтя принцессы Вильмис, и министр выглядел далеко не так уверенно, как тогда, когда этот ноготь там появился. Он стоял на потайном балконе над залом для игры в карты, задумчиво смотрел куда-то за кадр, немного улыбался, как будто думал о чём-то приятно волнующем, но не хотел этого показать.
Она задумалась о Рональде, о его голосе, когда он рассказывал ей, как лучше сидеть на лошади, шутил, смеялся, иногда придерживал её излишне крепко, но никогда не позволял себе ничего неприличного — то ли научился на единственной ошибке, то ли что-то осознал и решил для себя.
Господин министр внешней политики выглядел на фотографии таким цветущим, что было сложно поверить, что это тот же самый человек, который только что приглашал её пойти пошвыряться его деньгами ради мести. Она даже приблизила фото, чтобы рассмотреть получше, но только утвердилась в своей уверенности — он выглядел как звезда, как будто снял лучший в своей карьере фильм и сидел сейчас в зрительном зале, пока на сцене под барабанную дробь открывали конверт, в котором вполне может быть его имя.
Она не знала, что происходит сейчас, она прекрасно понимала всё в своей жизни, пока сидела на диване с персиком и телефоном, погружённая в самоанализ, но когда перед ней стоял живой человек, которого она ощущала как пластиковый манекен, она не понимала, и её это раздражало настолько, что проще было по умолчанию объявить всех «пластиковых» людей врагами и не принимать от них вообще никакой информации, чем пытаться разобраться. У неё не было сил на вдумчивый анализ неполной информации, и желания всматриваться в лица, пытаясь найти там подсказки, не было ни малейшего.
Контраст между великолепным министром на фото и пластиковым министром через стенку настолько злил, что она закрыла фотографию и включила камеру, возвращаясь к тому, на чём остановилась — расшифровке послания от единственного человека в этом мире, который о ней думал.
Сделала фото шифровки на телефон, попросила у секретаря бумагу и карандаш, стала пытаться переписать символы сначала по горизонтали слева направо, потом наоборот, потом по вертикали, потом ломаными линиями головоломки, спиралью, змейкой, звездой из угла в угол. Варианты кончились, она откинулась на спинку дивана и стала расслабленно смотреть на листок с белибердой, символы расплывались, она опять фокусировала глаза, потом закрыла их и убрала лист в сторону — устала. В памяти картинка всё ещё стояла перед глазами, мозг обрабатывал её, прогоняя через разные внутренние системы раз за разом, и в какой-то момент нашёл знакомые вещи. Вера резко открыла глаза и села, взяла листок и убедилась, что помнит правильно — один из вариантов последовательности был похож на предложение, с кавычками в начале и в конце, с пробелами и знаками препинания, и заканчивался жирным сердечком, оно было в самом центре таблицы. Пустые клетки она заменила вопросительными знаками, но они мало что меняли.
Она даже почти уловила смысл, когда открылась дверь и вошёл шут Фредди, стал говорить с секретарём таким тоном, как будто они сто лет знакомы, Вере пришлось оторваться от размышлений. Она поставила жирную галочку напротив правильной фразы и встала навстречу шуту.
8.43.6 Шут проводит эксперимент, поёт и хвастается
Фредди переоделся — выковыривал наушник изо рта у собаки он в обычном костюме классического кроя, который тут носили все, включая секретаря и министра Шена, а сейчас пришёл в обтягивающих жёлтых штанишках, которые подчёркивали кривизну его ног, и круглой красной рубашке до середины бедра, которая скрадывала ширину плеч. Вера даже заподозрила, что в рубашку вшиты гибкие рёбра жёсткости, как в корсете или кринолине, чтобы придавать фигуре шута форму шара на ножках. В таком виде он казался нелепым и безобидным, а когда улыбнулся наивной улыбкой щеночка и посмотрел своими прекрасными синими глазами, Вера окончательно поверила, что он лучший в профессии.
ebooksa