– Привет. – Марина растеряно мялась на пороге, поправляя ярко-синее платье.
– Привет. Проходи.
Просто дружеский визит.
– Не разувайся. Извини, времени на уборку не было.
А Марина оглядывалась по сторонам. Наверное, после ее дома моя квартира кажется совсем убогой. Но и она не всегда жила в хоромах. Когда все это закончится, сделаю хотя бы ремонт.
– Уютно, – улыбнулась она. – Будто домой попала. Не поверишь, но у моей мамы точно такие же обои в коридоре. Хотя, когда я звонила неделю назад, они как раз собирались переклеивать. Может, уже и не такие. Макс бы, наверное, злился, что я его деньги даю родителям.
– Они вообще не общались? – спросил, проходя в гостиную.
– Да. Аделаида вон утверждает, что Макса выгнали из дома, но это неправда. Он так и не поладил с моей мамой, поэтому уехал. Сказал, поступать, и не вернулся.
Марина села на диван, застеленный пледом. Я замер рядом. Чувствовал себя не в своей тарелке, но сам ведь пригласил.
– Как там Юля?
– А что Юля? – Марина пожала плечами. – Закатила истерику, Аделаида носится с ней. Ты не злись на нее. Неплохая ведь девчонка. Я почти уверена, что ее мать научила.
– Я не злюсь, Марин. Думаешь, сам чудил меньше? Мои бабушка с дедушкой не могли со мной справиться.
– Это они? – спросила гостья, глядя на старый портрет на стене – свадебное фото дедушки и бабушки.
– Да, они. Моя любимая фотография. Редкий случай, когда люди прожили вместе всю жизнь. И умерли с небольшой разницей, и полугода не прошло.
– Ты, наверное, сильно по ним скучаешь.
– Не то слово.
– Прости.
Марина отвела взгляд. Да уж, разговор сворачивал куда-то не туда. Я не собирался жаловаться на жизнь. Да и не жаловался вовсе. Никогда не считал себя несчастным. Да, было сложно, но кому не было? Жизнь любит испытывать людей на прочность. Я не верил, что в конце выдаст какие-то плюшки, но и опускать перед ней голову не собирался.
– Знаешь, мне впервые за долгое время хочется сесть и уехать домой, – призналась Марина. – К родителям. Забрать детей и оказаться подальше от всего этого.
– Думаю, ребята бы не оценили такой порыв, – усмехнулся я.