— Сама посмотри, — сестра машет в сторону зеркала. Я-то по многолетней привычке уже научилась в него не смотреть во время одевания. Какая ведь разница, что ни надень — корова останется коровой.
Поворачиваюсь к зеркалу с легким содроганием.
Сейчас придется делать вид, что мне нравится присоветованный сестрой прикид, восторгаться, клясться, что я обязательно его завтра надену, и…
Мысли останавливаются ровно посредине длинного монолога.
Я недоверчиво смотрю на себя в зеркало, кручусь из стороны в сторону, пытаюсь понять…
Как так вышло?
Эй, где мои бока? Где пузо третьего размера, которое сегодня пришлось маскировать корректирующим бельем? Где задница размером с айсберг для Титаника?
Все вроде тут, и габариты тела остались там же, где и раньше были, но все компрометирующие зоны спрятались в складках юбки, в полах джинсовки, в струщейся ткани шелкового топа. И даже мелкая сетка, возмутительная и непристойная, не сделала из моих ног колбасу-вязанку. А легла так, как и надо было лежать, только тугими резинками напоминая мне, что не все так просто с этой сеточкой.
И если сегодняшнее платье я надевала, потому что Маринка шила его для меня, специально для встречи выпускников, моей мини-презентации, и стыдно было пускать по ветру столько стараний любимой сестры, то это…
Черт…
Я бы и вправду хотела, чтобы мужчины видели меня такой. Дерзкой, сильной, в стиле рок-н-ролл…
Одно только “но” — вырез на груди. Чудовищно низкое декольте, которое открывало мою грудь на три сантиметра “ложбинки блудницы”…
Я и у платья-то эту ложбинку едва вынесла, но для музея это воистину чересчур откровенно и пошло. У тамошних чучел вся шерсть повылазит от возмущения.
С другой стороны, Тевтонцев ведь ничего не имел против сегодняшнего декольте. Может, и это ему зайдет?
Я смотрю на Маринку, вижу, как сияют её глаза. Она уже все сама поняла и, кажется, готова принимать мои восторги её безупречным вкусом. И я их почти сформулировала, почти озвучила, если бы не…
— Кхе-кхе-кхе… — раздается звучное прокашливание со стороны распахнутого настежь окна, — раз-два-три… Нормально, поехали!
К сожалению — я знаю этот голос — низкий баритон с приятной хрипотцой. С восьмого класса знаю и ненавижу всеми швабрами души.
Что чертов Бурцев забыл у меня под окнами?
Ответ я получаю вслед за неозвученным вопросом.
— Многоуважаемая Юлия Руслановна Максимовская, — тоном профессионального диктора вещает со двора в какой-то супермощный микрофон Бурцев, — я ваш тортик скушал, требую добавки!
ebooksa