(Не)реальный

Лишь позже Аленка вспомнила этот разговор. Лишь позже смогла задать себе нужные вопросы. А сейчас — сейчас она, прикрыв глаза, кайфовала в объятиях Макса и, в третий раз пропустив его фразу через мозг, пыталась понять её окончание. Нет, влюбленность нужно было запретить как факт... Мозги сие явление разжижало очень качественно.

17. Третья сторона

Больше всего в своей жизни Валентина Калугина не любила выскочек. Этих везучих клуш, которые умудрялись выскочить в самый неожиданный момент и увести вожделенный приз из-под самого носа Валентины. Подобные ушлые бабенки Валентину бесили до зубовного скрежета. Потому что они сводили на нет все то время, что Валентина потратила на путь к своей цели.

Годы чертовой работы! Четыре года в МГПУ, красный диплом бакалавриата, специалитет по работе с детьми дошкольного возраста. Нет, Валентина не собиралась тратить свою жизнь на работу в детском садике, отнюдь. Не для этого она проходила целую кучу дополнительных курсов, набив папочку резюме всякими сертификатами до отказа. На целую ораву не поддающихся контролю чужих детей усилия тратить смысла не было. Ну, даже если допустить, что Валя попадет в какой-нибудь частный детский сад, там все равно было слишком много работы, а «слишком много работы» — было не очень заманчиво для амбициозной девушки.

Нет уж. Цель — стать няней. В какой-нибудь состоятельной семье, с симпатичным папашей, отшибленной на материнский инстинкт мамашей и недолюбленным ребенком — одним. Нет, не двумя, не тремя, ни в коем случае — это опять-таки «слишком много работы». И тут, помелькать перед отцом семейства, побыть милой и уютной, сыграть на резком контрасте с дурной и отдаленной от семьи женой — ну и забраться к нему в постель. Получить минимум — покровителя, максимум — мужа. Валя самонадеянно предполагала, что её внешних данных и хорошего отношения с ребенком «жертвы» окажется достаточно, чтобы убедить мужика на ней жениться. Ну и все, план-максимум на жизнь считался бы выполненным, Валя с чистой совестью могла заняться собой.

Дети? Зачем? Валя даже в теории представляла, насколько непросто будет изображать привязанность к чужому спиногрызу. А свои... Ну нафиг, это же столько проблем: бессонные ночи, фигура опять-таки будет испорчена к черту, а она и так дается потом и кровью — одним бесконечным фитнесом и жесткой диетой. Нет, это не было легко, но зато у Вали была возможность с чистой совестью задирать нос перед располневшими одноклассницами.

«Жрете вы слишком много просто».

Ну, не столько много, сколько неправильно — но об этом Валя никому не говорила. Не считала нужным подсказывать. Ей-то пришлось к этому самой приходить! Хотя, разумеется, она-то себя так не запускала, нет, она спохватилась рано, ей не пришлось беспокоиться за всякую там дряблую кожу.

И так, цель — состоятельный, симпатичный мужик с ребенком. Такой, чтобы не считал проблемой содержать свою женщину и не хотел большую многодетную семью. Этой целью Валя озаботилась практически со школы и была уверена, что её целеустремленность — это достоинство. Ну серьезно, пока подружки не знали, куда себя деть, тащились зачем-то со своими аттестатами в театральные, откуда им, при исходных-то данных не светил не то что Голливуд, но и что-то кроме «Кушать подано» в мелком театре. Какое «звезда сцены», девочки, вы что, пересмотрели первого канала? Это только там можно куда-то пробиться, если пахать или раздвигать ноги перед продюсерами. Пахать — было неинтересно, спать с кем попало же — Валя считала ниже своего достоинства. Короче говоря, становиться известной актрисой — и шлюхой, по совместительству, — Калугина не рвалась. Ровно как не рвалась ни в экономисты (унылая работенка), ни в менеджеры (чем там вообще занимаются?), да и вообще никуда, где предлагали «карьерный рост» — читай «воз и маленькую тележку работы». Больше всего на свете хотелось жить для себя — и не париться зарабатыванием денег.

В поисках подходящего мужчины Валя сменила семь семей. Все было не то. То мужик был конкретный ходок и смотрел не только на ноги бегающей по его дому няни, но и в принципе на любые мало-мальски стройные ноги, то семья была до тошноты сплоченная и крепкая, то детей оказывалось слишком много, то отец семейства эстетическому чувству Вали никак не удовлетворял… В общем, найти мужчину своей мечты оказалось непросто. Из каждой семьи Валя уносила отличные рекомендации, прощальное «Ну, как же мы без вас» и раздражение из-за очередных потраченных зря нескольких месяцев жизни.

А потом судьба решила Вале улыбнуться и выбила на рулетке её жизни заветное «зеро».

Валя попала в семью Ольховских.

Максим Леонидович мог именоваться только словом «джек-пот», и никак иначе. Красивый, уже в разводе — и при деньгах. При очень хороших деньгах, которые он почему-то не афишировал. Не нужно напрягаться и отбивать, не нужно идти себе на уступки и быть только «любовницей на содержании». Нужно только лишь очаровать его самого — понравиться его дочке, и все, дело сделано. Такой легкой казалась задача в самый первый день работы у Ольховских.

На практике же оказалось, что все совсем не так просто, как Вале казалось.

Нет, очаровать Лизу удалось без проблем. На самом деле, ну зря, что ли, столько времени было убито на изучение детской психологии? Нет, Валя Лизу быстро укротила и, можно сказать, «кормила её с руки», а вот задача «обратить на себя внимание отца семейства» оказалась неожиданно трудной…

Ольховский оказался слишком закрытым. За два года работы с ним Валя так и не поняла — кем он работает и где. Где он проводил целые дни, когда оставлял Лизу в детском саду? Элитном детском саду, нужно заметить. Он мог уехать на пару дней, бывало брал с собой и дочь, временами оставлял с ней Валю, но ежедневно звонил по видеосвязи — из каких-то хороших гостиниц. Деньги у него были, это был не секрет, но чем он занимался?.. Ну, так-то пофиг, лишь бы от налогов не скрывался, а то там, говорят, в норме конфискации…

Блин, ну Максим же явно любил женщин… Это было видно по манерам, по зашкаливающей уверенности в себе, по тому, насколько часто Ольховский вызывал Валю просто провести ночь в квартире с Лизой — а сам уезжал «расслабиться». Были у него потребности, как у обычного мужика, были. Ну, так и какого хрена тогда? Ведь ни единого поползновения за два года. Не помогли ни обтягивающие джинсы, ни короткие разноцветные платьица, ни даже чертовы духи с афродизиаком — которые по срезу оказались самой глупой покупкой в Валиной жизни. Ольховский смотрел «сквозь». Упорно.

Однажды, когда Валя отчаялась — и встретила его посреди ночи в одной лишь кружевной комбинации, — ей показалось, что в темных карих глазах Ольховского и мелькнул какой-то интерес, но…

— Валя, поймите меня правильно, пожалуйста, — ровно произнес тогда Максим Леонидович, — я не мешаю свою личную жизнь и семью. Вы нравитесь моей дочери — и я очень этому рад, но для меня вы — няня моего ребенка. Еще раз вытворите что-нибудь подобное — и мы с вами расстанемся. Вам ясно?

— Да, — тогда пискнула Валентина, и на этом конфликт был исчерпан. Ольховский ни разу ей за него не выговаривал. Вале пришлось же со своими амбициями затаиться. Нет, не отказаться — ни в коем случае. Другого такого мужчины ей могло и не попасться. Если Ольховский не велся на предложение секса, значит — нужно было действительно стать членом семьи. Человеком, которому доверяли. А там… Год-два поломается, а потом — не удержится же. Зачем искать счастье на стороне, когда под рукой есть и красивая, и умная, и с ребенком в ладах? Всегда идеальная, красивая, ухоженная — в каком-нибудь элегантном платье и с френчем на коротких ногтях. Что еще надо?