Поэтому, попивая утренний кофе с хрустящим печеньем, а также поглядывая в окно (на улице стояла хорошая погода), я осознал, что неплохо было бы прогуляться. Вопрос «куда?» встал в полный рост. Так я и оказался здесь, напротив Джима, в его двенадцатой палате.
Кстати, забавное наблюдение: в некоторых больницах нет тринадцатой палаты. Люди суеверны и боятся «прóклятых» цифр не меньше, чем заразных болезней. Некоторые заходят в своём страхе так далеко, что он провоцирует настоящие симптомы. Кто-то же болеет умственно, постепенно сходя с ума, если не плюнет через левое плечо или не постучит по дереву.
Глупость, которая тянется от наших далёких предков, а также шаманов, пляшущих с бубном вокруг костра, пытаясь вызвать дождь. Сейчас подобное способно вызвать лишь смех. Не зря тысячи учёных опровергли всю магию ещё сотни лет назад. Чего уж, и поныне существует Фонд Джеймса Рэнди, который обещает дать миллион долларов любому, кто под наблюдением, камерами и датчиками докажет, что обладает магией. Никто не может забрать деньги уже более двадцати лет.
Сейчас я сидел рядом с Джимом и зачитывал ему один из своих снов, листая собственный дневник в чёрной обложке.
В этом сне я и Иисус сидели в лодке посреди океана и ловили рыбу.
— Ты не считаешь, — спрашиваю я Божьего сына, — что без всяких религий мир был бы только лучше?
«С другой стороны, — думал я, — если бы не религия, то люди нашли бы другую причину, почему им стоит резать друг друга. Но… может» её отсутствие позволило бы обойтись без такого числа жертв?»
— Хотя намерения большинства религий благие, — ответил он, — когда эти намерения смешиваются с человеческими инстинктами, то неизменно искажаются. Я вижу, о чём ты думаешь, — улыбнулся Иисус. — Религии разжигают войны, всякие крестовые походы, джихад и прочее. Вот только ты забываешь, что религия — это ещё и помощь. Церковь часто помогает обездоленным, и в ней люди находят смысл продолжать жить. Если бы не вера, то человечеству пришлось бы гораздо тяжелее.
Далее мой собеседник поведал, что истина у каждого своя. Как и своя вера, и даже свой Бог.
— Не бывает одинаковых стремлений, — сказал он. — Поэтому когда их пытаются подбить под общую массу, то невольно извращают суть. В то время как каждый человек должен найти путь к своей мудрости самостоятельно. Если же кто-то получает уже готовую информацию извне, то может слишком быстро проникнуться к ней и посчитать её непогрешимой. Такие люди превращаются в фанатиков, которых уже невозможно переубедить. Подобное навсегда ломает их внутреннее совершенствование.
Иисус, заметив, что я не до конца понял этот момент, остановился на нём подробнее. Он поведал, что если семя истины, посеянное в сердце, прорастёт слишком быстро, то человек не сможет заметить, как прошёл этот процесс. Не увидит, как из семечка выросло могучее дерево. Поэтому он посчитает, что это естественный переход, который является непогрешимой аксиомой.
— Конечно же, это не так, — заявил мой спутник, покачивая головой. — Такие люди становятся одержимыми новым образом жизни и новыми способами мышления, даже не думая подвергать их сомнению. Они искренне верят, что у них открылись глаза, что сумели отыскать своё предназначение.
Удочки давно были отложены в сторону, мы сосредоточились на более важной теме.
— Рано или поздно, — продолжал Иисус, — такие люди попытаются навязать свой образ мысли другим, считая, что доносят истину, но на самом деле будут доносить лишь её искажённый вариант. Подобное, — он легонько постукивает себя пальцем по виску, — подойдёт лишь определённой, довольно малой группе людей. Остальным же требуется найти свой путь в жизни — свою религию — самостоятельно. Только так они сумеют вырасти над собой.
Мы помолчали, уделив какое-то время своим удочкам и рыбалке. Я поймал две рыбы, Иисус — одну. Молчание с ним не было напрягающим, мне не приходилось думать о том, какую тему затронуть, а какую нет. Это было очень приятное молчание, когда мы просто знали, что сидим рядом, что делаем одно дело, которое нас объединяет.
— Знаешь, у меня есть одна история, — сказал Божий сын, когда мы вновь опустили поплавки в воду. — Однажды в «скорую» поступил звонок. Нашли мальчика, который умирал на улице. Он уже ни на что не реагировал, но всё ещё был жив. Врачи спасли его и привезли в больницу. Там они попытались найти его родителей, но всё было тщетно. Мальчика посчитали бродяжкой, но провели множество обследований в попытках исправить ситуацию с его здоровьем. Оказалась, что у него умирал мозг и с этим ничего нельзя было сделать… — Иисус вздохнул и замолчал на несколько секунд. — Однако всё остальное у него было на редкость здоровым. Тогда, после долгих размышлений и дебатов, общество решило, что его жизнь ничего не стоит. Они начали вырезать его органы и трансплантировать тем, кто ещё имел шанс на жизнь. Врачи забрали его почку. Потом часть печени. Немного костного мозга… Ребёнок стал ресурсом. Спасением для тех, кто в отчаянии.
Я серьёзно задумался над нравственностью такого поступка. С одной стороны, это определённо звучит как чертовски плохая идея, но вот с другой…
— Спустя некоторое время часть людей пришла в ярость от подобных действий. Они посчитали это неправильным. Решили, что доктора действуют как мясники. Люди начали угрожать больнице, устраивать митинги, мешать персоналу. Дошло до того, что во время одного из собраний произошёл неконтролируемый бунт. Люди ворвались в больницу, начали убивать медсестёр и врачей. В конце концов один из них убил мальчика, чтобы помешать другим использовать его «столь мерзким способом».
Иисус замолчал, а потом пристально посмотрел на меня.
— Возможно, было бы лучше, если бы никто и ни во что не вмешивался, — провозгласил он.