Достав телефон, я позвонил в полицию и рассказал им о случившемся. Потом быстро разложил продукты и вернулся обратно, к телу. То есть к Мишель. Женщине, которую я знаю лишь через Джима, а Джима я вообще почти не знаю!
Я планировал полностью прекратить наше общение, но не потому, что считал это правильным для её безопасности, а потому, что она стала слишком надоедливой. Надо было сделать это раньше! Чётко сказать, что не желаю иметь ни с ней, ни с Джимом ничего общего. Попросить более не звонить мне и не приходить. Но разве достойно это «хорошего парня»? Да! Когда «его» комфорт начинает страдать.
Тц… вот до чего это довело! Её убили прямо рядом с моей квартирой. И сделали это наверняка не специально, а по какой-то глупости. То есть если бы Мишель не пришла ко мне, она была бы жива.
Скрипнула дверь Элис. Через несколько секунд женщина вышла и окликнула меня. Но не так, как встреченного друга, а будто бы интересуясь, всё ли нормально. Эта игра интонацией…
— Всё хорошо, — ответил я на невысказанный вопрос, когда Элис подошла ближе, с долей шока осматривая представшую перед глазами картинку.
— Что по «скорой»? — задала она ещё один вопрос.
— В пути, — коротко сказал я.
— Я тоже вызвала полицию, — доверительно поведала Элис. — Но не хотела выходить. Я… боюсь мертвецов.
Это заметно. Она даже сейчас, после короткого взгляда на тело, отводит глаза.
— И не хочу, — продолжила женщина, — чтобы дети… увидели…
Я же перевёл внимание на дверь Джима. Всё, о чём я мог думать, это о том, почему матери должны умирать так близко к своим сыновьям?
Вскоре приехала полиция. Они осмотрели всё вокруг, а потом приступили к расспросам. Были допрошены все, кто находился в доме на момент происшествия. Копы также изучили и следы крови внизу, но никто из жильцов не сумел дать по ним никакой информации. Вопрос о принадлежности повис в воздухе.
Я почему-то считал, что кровь принадлежит не Мишель, а Раулю. Но если он всё ещё жив и не вернулся обратно, то, наверное, отправился искать брата?
Тело забрали, а я вернулся к себе. Глядя в окно, заметил большую толпу, которая собралась возле приехавших машин полиции и кареты скорой помощи. Особо загомонили люди в момент вынесения трупа. Все интересовались, что же случилось, но полицейские отмалчивались.
— Мертвец один или есть ещё?! — услышал я громкий, визгливый голос какой-то женщины.
М-да… вот что делают тачки копов и «скорой». Привлекают внимание всех окрестных жителей. Заставляют людей сбиваться в кучу, потому что те понимают: что-то случилось, и стремятся узнать подробности.
Труп погрузили в карету «скорой», которая стояла какое-то время, но потом всё-таки уехала. Я осознал, что видел Мишель в последний раз. Интересно, кто расскажет Джиму о случившемся, когда и если он выйдет из комы? Может ли так сложиться, что этим человеком буду я?
Невольно признал, что — да. Может. Проклятье. Как я буду это делать? Я не всегда правильно расшифровываю чужие эмоции и откровенно херово показываю свои.
Усевшись на диван, задумался, уставившись в стену. Смерть Мишель ещё не до конца укоренилась в моих мозгах. Возможно, я никогда не осмыслю эту ситуацию в должной мере.
Смерти, которые озвучиваются в новостях, кажутся такими привычными! Но когда это происходит с кем-то знакомым, то ситуация резко меняется.