Как бы ни была невероятна эта складывающаяся история, но и события происходящие в мире, особенно вокруг братьев, сами по себе были также достаточно невероятны.
«Так может быть действительно эта самая Натин Юсейхиме… рассказала правдивую историю, выдав её за фантазию? — подумал писатель. — Ведь слишком много всего подтверждает её».
И тут наступила пора ещё одного «подтверждения». Довольно неожиданного.
Было видно, что всю беседу, Натин изучает собеседника. И колеблется.
Что-то у неё есть такое, что она боится предъявить. Наконец она решилась.
— Пожалуй, картины катастроф я вам опишу. Отдельно. В письме. Но сейчас я хотела бы вам сделать… тайный подарок. Как аванс.
— Ну что вы! Вы мне уже таких авансов в виде замечательных сюжетов надавали! Куда уж более!
— Есть куда более. — загадочно сказала Натин. — Я просто хочу быть уверенной, что все эти сюжеты вами будут осуществлены. В книгах.
— Вы хотите проспонсировать моего издателя? — не понял Верн.
— Нет. — сказала Натин. Последнее предположение Верна её слегка рассмешило. — Я хочу «проспонсировать» ваше здоровье.
— О! Могу вас уверить, что братья Эсторские это уже сделали. Я очень благодарен, но я уже сейчас чувствую себя неизмеримо лучше, чем ранее. Их лекарства меня буквально оживили!
— Они сделали много. Но не столько, сколько могу сделать я. Дайте руку.
— Хм! Так вы врач?
— Не только… — сказала Натин, доставая из своей сумочки блестящую коробку. — Я дам вам лекарство, которое у нас… называется «восстановитель»…
— А это где «у вас»? — Тут же живо заинтересовался Верн, так как почувствовал, что Натин снова «проговорилась». Но руку протянул.
— «У нас», это у нас. — лукаво ответила Натин. Она ловко расстегнула манжет рукава рубашки и взяла писателя за запястье. Нахмурившись изучила его предплечье и удовлетворённо кивнув каким-то своим мыслям полезла в коробочку.
На свет появился некий цилиндрический прибор, один конец которого она прижала к еле заметной вене на руке писателя. На цилиндре тут же зажглась изумрудно зелёная полоска, которая медленно стала сокращаться. Когда она сократилась до нуля, Натин оторвала прибор от руки пациента и спрятала его в коробке. Ни до, ни во время, ни после процедуры, Верн ничего не почувствовал. Хотя на руке, там, где цилиндр был прижат к телу, осталась еле заметная красная точка.
— Это прибавит вам жизни. Восстановит много из того, что в вашем организме разрушила болезнь. И многие из текущих болезней уберёт.
— Звучит очень обнадёживающе… — растерянно сказал Верн, разглядывая красную точку у себя на сгибе локтя.
— Вы сами это скоро почувствуете. Но! То, что я вам сделала — секрет от братьев. Они боятся вводить запредельные технологии. И правильно боятся. Сверхтехнологии ускоряют технический и научный прогресс. Что резко приближает катастрофу. Вот поэтому, так сильно нужен гуманизм. И крах системы, что выстроена в Европе и Америке. Той системы, в которой главное не человек, а деньги.