Итак, разговор был окончен.
– Конечно. Садись. Уже почти готово.
Я поставила в центр стола чашки с разными начинками и две полных тарелки блинов.
– Угощайтесь.
– Я занял тебе место, – сказал Кэлвин, похлопав по скамье рядом с собой.
Я уселась, и он приобнял меня за плечи.
– Выглядит великолепно. Спасибо. – Он грозно взглянул на Кая. Интересно, это из-за прошлой ночи или между ними еще что-то произошло?
– Пожалуйста. Ешьте, пока не остыло.
Мальчики налетели и съели все практически за секунду. Я как раз убирала тарелки, когда Джеймс вошел на кухню. Я тут же посмотрела на Кая, и мы обменялись осторожными взглядами. Кэйден застыл, даже не пытаясь скрыть отвращения.
Хотелось бы мне получше узнать самого старшего кузена, но он редко появлялся и большую часть времени орал на своего отца. Интересно, по каким причинам. Должно быть, что-то значительное, раз его злоба так долго не проходила. Кай с любопытством ждал моей реакции, но я отвернулась, прекращая этот немой диалог.
Разговоры за столом стихли.
– Неужели не осталось ни крошки? – спросил Джеймс, безусловно ощущая нарастающую враждебность. Тройняшки с подозрением смотрели на Кая и Кэйдена. Проницательный взгляд Кэлвина вперился в меня. Я надела перчатки и присев, достала горячий противень, выкладывая выпечку на тарелку. Затем подвинула тарелку Джеймсу.
– Вот, есть булочки.
Я разглядывала стойку, не желая смотреть ему в лицо.
Он поднес одну к носу, с упоением вдыхая аромат.
– Сирша постоянно такие пекла.
Его переполняли эмоции, на которые трудно было не ответить.
Все еще избегая его взгляда, я посмотрела куда-то под ноги и пробормотала:
– Да, это мамин рецепт.
– Вкус точно такой, каким я его запомнил, – тихо добавил он пару минут спустя.