Потерять Кайлера

Просматривая бесчисленные статьи и снимки на телефоне, я раздумывала о том, как люди проводили свои исследования раньше, до изобретения «Гугла». Менее чем за час я узнала почти все необходимое. Мое подсознание терзалось этой мыслью с самого разговора с Джеймсом в его кабинете, и теперь я поняла, почему. Это был единственный случай, когда я горячо надеялась, что ошибаюсь, однако в глубине души понимала, что права.

Прижав телефон к груди, я выскользнула из комнаты в одних носках и на цыпочках тихонько спустилась вниз. Свет и гул телевизора подсказывали, что Алекс еще не легла спать, но дверь в ее комнату была прикрыта, так что мне удалось незаметно пробраться в кабинет Джеймса.

Я тихо заперлась и включила маленькую настольную лампу, осматривая комнату в поисках того, что мне было необходимо. На верхней книжной полке выстроились в ряд семейные альбомы в кожаных переплетах, и я направилась прямо к ним. Пробежавшись глазами по корешкам, я нашла тот самый бордовый альбом, который показывал мне Джеймс. Сев в одно из оббитых бархатом кресел, я подтянула под себя ноги и стала листать страницы, пока не наткнулась на детские фотографии, которые искала. Сравнив их, я отметила еле заметные различия, недоступные глазу того, кто не знает, где искать. Как бы мне ни хотелось это отрицать, но мои подозрения подтвердились.

Откинув голову назад, я закрыла глаза, чувствуя, как мучительная боль разрывает сердце на мелкие кусочки. Мне хотелось ошибиться, но я понимала, что права.

Я должна была поговорить с Алекс, потребовать, чтобы она призналась, потому что секреты и ложь слишком давно разрушали эту семью, и единственный способ, которым можно было собрать осколки, – это начать все сначала. Но это невозможно, пока вся грязная правда не выйдет наружу. Нельзя сбросить груз старых ошибок, не признав их.

Такая ответственность не должна ложиться на мои плечи, но у Алекс были целые годы на то, чтобы принять правильное решение. Черт подери, у нее выдалась прекрасная возможность сделать это несколько недель назад, и тот факт, что она не призналась во всем добровольно, говорил лишь о том, что она вообще не собиралась этого делать. Судя по всему, дядя ни о чем не подозревал, и я могла лишь представить, что эта новость с ним сотворит. Я поднялась с выражением жестокой решимости на лице. Я заставлю Алекс взглянуть правде в глаза, потому что это больше не может оставаться в тайне.

Прежде всего, Кай заслуживал знать правду.

И я вытащу истину наружу именно потому, что люблю его.

В этом доме больше нет места лжи.

Прижав альбом к груди, я вылетела из кабинета и ворвалась в спальню Алекс. Дверь передо мной широко распахнулась, и женщина подскочила на кушетке, испуганно глядя на меня, пролив вино из бокала себе на блузку. Опять пьет. Это явно недобрый знак.

– Фэй, – сказала она, хлопнув себя ладонью по груди, – ты напугала меня.

Я с грохотом швырнула фотоальбом на кофейный столик.

– Я все знаю.

Она нахмурилась, глядя на альбом с выражением замешательства на лице.

Черт, сколько еще секретов она хранит, чтобы не понять сразу, о чем идет речь?

– Не понимаю, – сказала она, листая страницы, пока я ходила перед ней взад-вперед, заставляя себя успокоиться. Любое сочувствие, которое я к ней испытывала, испарилось со скоростью света. Ее голова опустилась, а глаза широко распахнулись. Я почти видела, как крошечные шестеренки закрутились у нее в голове.

Она поднялась и схватила меня за плечи.

– Что бы ты ни подумала, я все объясню.

Я уставилась в ее пронзительные зеленые глаза.

– Даже не думай меня дурачить. Я знаю, что права. Не могу поверить, что никто до сих пор не догадался об этом! Особенно Кэйден и Кэйвен!