— А вот ты мне и скажи, кто твоя любимая? Ты то одной увлекаешься, то другой. И Марго ему подавай, и Анжелу, и Береславу.
— Береслава-то здесь при чём?
— Упс! Проговорился.
— Но… Береслава — обычная помощница по хозяйству была, я к ней никак не относился. Подобные женщины не в моём вкусе, знаешь ли.
— Давно ли? А если хорошенько подумать?
— Verdammt!
— Батюшки святые, ты набрался ругательств у этой противной немки. Передай ей, что она меня достала. Всю игру мне испортила. А так у нас с тобой всё славно начиналось, помнишь?
— Тебе мешает Марго? Странно, мне она говорила, что нужна тебе, поэтому ты её не трогаешь.
— Вот ведь стерва. Не трогаю до поры до времени, пока она под защитой ходит, но стоит ей выйти из зоны комфорта, первая отправится рыб кормить.
— Вы меня запутали. Ты же сам оставил Маргариту в живых, чтобы я всё узнал от неё.
— Ты уверен? Что если и она играет с тобой, но у неё своя игра?
— Я ни в чём и ни в ком не уверен.
— Это правильно. Да, мы забыли, мой милый Алёша, с чего начали. Я тебе хочу отомстить.
— Что я тебе сделал? Чёрт возьми!
— Не зли меня, или я твою ненаглядную раньше времени начну по кусочкам разбирать.
— Пошёл ты. Вероника на дне, кого ты собрался там расчленять?
— И она предпочла тебя мне… Ненавижу! Ненавижу тебя! Ненавижу её! Шлюха!
Мой мститель перестал говорить также внезапно, как и позвонил. Меня колотила нервная дрожь, во рту пересохло, и непроизвольно из глаз покатились слёзы. Я был скован по рукам и ногам паникой, злостью, неведением и одиночеством. Я остался один, мне не к кому было идти. Но что-то в душе ещё теплилось, угли безысходности догорели не до конца. Я набрал Анжелу Кожедуб, ясно сознавая, что рискую не только своим никчемным существованием, но и ценными жизнями других. Но других вариантов пока не было.
— Анжела, мне срочно надо переговорить с Пашей.
— Без здрасте и без до свидания? Сразу подавай тебе Пашу?