Язычники

— Пойдем, я покажу тебе, где самое вкусное, — говорит он, читая мои мысли, чертовски хорошо зная, что я собиралась пойти и обыскать каждый шкафчик внизу, пока не найду обезболивающие, которые наверняка помогут мне потерять сознание.

Мои глаза расширяются от ужаса, когда он пытается подняться с кровати вслед за мной.

— Нет, — говорю я, откидываясь назад и вдавливая его в матрас. — Не будь идиотом. Я отойду на минутку, а потом вернусь прямо сюда. Ты не можешь вставать и ходить еще несколько дней.

— О, пожалуйста, — усмехается он, снова устраиваясь поудобнее, но не в силах скрыть боль, написанную на его лице. — Я гребаный зверь. Я мог бы ходить вокруг тебя кругами.

— Точно, — смеюсь я, наблюдая, как его голова падает на подушку и его поглощает глубокий сон. Я качаю головой, не в силах отвести взгляд от этого зрелища. Он выглядит таким умиротворенным и невинным, когда спит. Жесткие черты его лица разглаживаются, и темнота, кажется, рассеивается. Он выглядит таким чистым, хотя, держу пари, его мечты совсем не такие.

Яростная ревность пронзает меня, когда я хватаю свой шелковый халат и на цыпочках выхожу из его комнаты, не желая снова его будить. Я никогда не могла так заснуть, даже когда была одна в своей квартире и моей самой большой проблемой было прятаться от отца. Жизнь никогда не была добра ко мне. Каждая ночь всегда была борьбой. Мне приходилось включать телевизор с почти беззвучным звуком, ровно настолько, чтобы заглушать шум оживленного города за окном. Свет приходилось выключать, но я не выносила полной темноты. Потом, когда у меня все было так, как мне нравилось, я часами смотрела в потолок, и в голове у меня кружилась мысль о том, что кто-то вломится в мою дверь… Кто-то совсем как братья ДеАнджелис.

Кто бы мог подумать…

Здесь достаточно светло, так что мне не приходится утруждать себя поиском выключателя, когда я выхожу в длинный коридор. Я вижу почти идеально, хотя красться в темноте, когда Роман и Леви рядом, вероятно, тоже не лучшая идея. Я могу только представить, что было бы со мной, если бы они приняли меня за кого-то другого.

Добравшись до лестницы, я останавливаюсь, чтобы перевести дух. Всего тридцать ступенек. Я справлюсь. По крайней мере, я надеюсь, что справлюсь. Ходить по прямой не так уж плохо. Мне не нужно так сильно сосредотачиваться, и уж точно не так сильно напрягаться, но лестница? Черт возьми. Кто бы мог подумать, что спуск по лестнице вызовет у меня такую панику?

Я хватаюсь за перила изо всех сил и собираюсь сделать свой первый шаг вниз. Боль немедленно пронзает мой живот, мышцы сжимаются, и я молча проклинаю себя за то, что не попросила обезболивающие раньше.

Я делаю еще шаг, потом еще, прежде чем мое дыхание превращается в громкое шипение от боли. Черт возьми, было бы намного быстрее, если бы я просто бросилась с лестницы головой вперед. По крайней мере, так я не смогла бы остановиться, пока не достигну низа.

Я с трудом делаю еще один шаг, прежде чем прямо у меня за спиной раздается грубый смешок. Я едва успеваю ахнуть, как Леви подхватывает меня на руки и летит вниз по оставшейся части лестницы, Роман следует за ним по пятам.

— Отпусти меня, — кричу я, мой голос эхом разносится по каждой из пустых комнат.

Леви опускается на нижнюю ступеньку и ставит меня обратно на ноги, поддерживая, пока не убеждается, что я удерживаю равновесие. Я отталкиваю его руки и поспешно отхожу от него, радуясь вспышке боли, промелькнувшей на его лице.

— Извини, — бормочет он, когда Роман присоединяется к нему. — Тебе было больно. Просто так было проще.

Я прищуриваюсь, глядя на него, ненавидя то, как они стоят вместе, словно непреодолимая сила, оба более чем готовы сразить меня в любой момент, но, оглядев их, я понимаю, что они оба полностью одеты.

— Куда, черт возьми, вы направляетесь? — Спрашиваю я, пытаясь скрыть боль, которая разрывает мой живот, когда я рассматриваю их черную одежду, которую они обычно надевают, когда собираются кого-нибудь искалечить.

— Дела, — бормочет Роман, не желая говорить больше, чем это, хотя он и так сказал достаточно. Я точно знаю, какими делами они планируют заняться сегодня вечером. — Почему ты не в постели? Тебе следует отдыхать. Разгуливая повсюду, ты только разорвешь свои швы.

— Не то, чтобы это тебя касалось, но я пыталась раздобыть что-нибудь, чтобы облегчить боль, — говорю я ему, всего через несколько мгновений после того, как начинаю расспрашивать его об их маленькой деловой прогулке, когда он прерывает меня.

— Облегчить боль? — Спрашивает Леви, его глаза расширяются, а спина выпрямляется. — У тебя все еще болит? Сейчас должно быть уже легче. По крайней мере, достаточно, чтобы ты смогла поспать.