— Где тебя черти носили, амиго?
— Парадное крыльцо.
— Последние несколько часов?
— Слушай, долгая история, но я ухожу. Если я кому-то понадоблюсь, не звони, мать твою.
Я убью любого, кто помешает мне сегодня вечером.
— Куда это ты собрался?
— Я отвезу Скарлетт домой — на улице холоднее, чем в заднице эскимоса.
— Подожди, кого?
— Скарлетт. — Я вздыхаю. — Ну, знаешь, членоблокатор.
Я практически задыхаюсь от этих слов, но говорю их так, чтобы он знал, о ком я говорю, и это работает.
Его лицо озаряется узнаванием, темные черты любопытны.
— Ты везешь эту цыпочку домой? Ноги, данные ей Богом, не работают? Если она не собирается уходить сама, пусть кто-нибудь из первокурсников отвезет ее домой.
Да нет, этого, блядь, не будет.
— Не-а. Я это сделаю. Она классная. — Я подавляю свои истинные чувства; сейчас не время и не место начинать разговор об этом — не сейчас, когда она ждет меня на крыльце, на холоде.
— Она классная. — Он настроен скептически, опрокидывает пиво в глотку и жадно глотает. — Tengo dudas.
Его использование испанского заставляет меня сердиться.
— Я понятия не имею, что ты только что сказал — говори по-английски.
— Я сказал: «почему-то я в этом сомневаюсь». Но что бы там ни было, чувак, делай, как знаешь.
— Я так и сделаю.
Он смеется.