– Что именно?
Она снова приникла ко мне и вздохнула.
– Ансель не такой, как все остальные здесь. Он… терпимее относится ко многим вещам. Мыслит шире.
Я тут же ощетинился.
– Лу, иметь принципы – вовсе не преступление.
Она не обратила внимания на мои слова и стала водить пальцами вдоль воротника моей рубашки.
– Расскажи мне про свой турнир.
Я кашлянул, стараясь не думать о ее мягких прикосновениях. Но пальцы у Лу были такие теплые. А моя рубашка – такая тонкая.
– Мне, наверное, было столько же лет, сколько сейчас Анселю. – Я хмыкнул, вспоминая, как дрожали у меня колени, как меня стошнило на собственный мундир за несколько минут до первого боя. Архиепископ был вынужден добыть мне новый. И хотя это было всего несколько лет назад, воспоминание казалось очень далеким. Другое время. Другая жизнь. Когда я жил и дышал лишь тем, чтобы хранить будущее в мире моего патриарха. – Все остальные были меня крупнее. И сильнее. Не знаю, как я справился.
– А вот и знаешь.
– Ты права. – Очередной непрошеный смешок подступил к горлу. – Знаю. Не настолько уж и крупнее они были, а я каждый день тренировался, чтобы стать сильней. Архиепископ сам меня обучал. Ничто больше не имело для меня значения, кроме как стать шассером. – Моя улыбка померкла – воспоминания всплывали одно за другим с болезненной ясностью. Толпа. Крики. Звон стали, запах пота. И… Селия. Ее радостные восклицания. – В последнем бою я сражался с Жаном-Люком.
– И победил его.
– Да.
– Он очень на тебя за это зол.
– Знаю. И оттого победить его было еще приятней.
Она ткнула меня пальцем в живот.
– Ну и свинья же ты.
– Возможно. Но он хуже. В тот год… между нами все переменилось. Когда Архиепископ повысил меня до капитана, Жан-Люк еще был новобранцем. Ему пришлось ждать следующего турнира, чтобы продвинуться. Не думаю, что он простил меня за это.
Еще несколько минут Лу молчала. А когда наконец подала голос, я очень пожалел об этом.
– А… Селия? Вы продолжили встречаться после того, как ты принес обет?