Услышав знакомый голос, я резко обернулся и ощутил приступ неожиданного облегчения. Потому что там, опершись о дверной косяк и усмехаясь, стояла моя жена. Она скрестила руки на груди, а под плащом на ней были… были…
– Что на тебе надето? – Я вскочил со стула, в упор глядя ей в глаза и… никуда больше.
Она опустила взгляд и посмотрела на свои бедра – очень заметные и стройные бедра, – а потом легким мановением руки распахнула плащ еще больше. Так непринужденно, будто не понимала, что делает.
– Насколько я знаю, это называется «штаны». Наверняка ты про такие слышал…
– Я… – Я потряс головой и заставил себя собраться с мыслями и посмотреть куда угодно, только не на ее ноги. – Погоди, что за сюрприз?
Дикарка вошла в комнату и мимоходом провела по моей руке пальцем.
– Ты ведь теперь мой супруг,
– На каком языке?
– На языке молчания. Ты им отлично владеешь. – Она сбросила плащ, запрыгнула на кровать и вытянула ногу вверх, оглядывая ее. Я уставился в пол. – А я быстро учусь. Мы знакомы лишь пару дней, но я уже могу прочесть в том молчании, в котором ты пребывал все утро, сильный гнев, некоторые сомнения и очевидное
«Перестань гневаться». Я разжал зубы и посмотрел на стол.
– Где ты была?
– Ходила за булочкой.
«Оставь ярость». Я вцепился в спинку стула. Вцепился слишком крепко. Дерево вонзилось мне в кончики пальцев, костяшки побелели.
– За булочкой?
– Да, за булочкой. – Моя жена скинула сапоги. Они глухо упали на пол. – Проспала утренний спектакль, – наверное, потому что кое-кто меня разбудил с ранья…
– Следи за языком…
–
Я кашлянул. Снова уставился в стол.
– А стражники? Они позволили тебе…