Змей и голубка

Последнего я ударил по голове рукоятью меча, и тот растянулся на земле. Затем я широко раскинул руки и медленно обошел круг. Бросая вызов каждому, кто посмеет выйти против меня. Из пореза у меня на лбу текла кровь.

– Кого-то еще не устраивает моя супруга?

Жан-Люк расхохотался. Ему, похоже, больше всего нравилось смотреть, как меня судят и казнят. Пока он сам не вышел на бой.

– Давай, старик, покажи, что ты можешь.

Я был его старше всего на три месяца.

Но даже избитый и измученный, даже старый и дряхлый, я скорее умру, чем уступлю Жану-Люку.

Драка вышла недолгой. Жан-Люк юркий и быстрый, но я сильнее. После хорошего удара он тоже согнулся пополам, схватившись за ребра. Я вытер с рассеченной губы кровь и помог ему встать.

– Нам все же придется разрушить вашу брачную идиллию ненадолго, чтобы допросить твою жену насчет дома Трамбле. Нравится тебе это или нет, братья правы. – Жан-Люк осторожно потрогал шишку под глазом. – Она и впрямь якшается с ведьмами. Архиепископ полагает, что она сможет нас к ним привести.

Я чуть не закатил глаза. Архиепископ уже посвятил меня в эти свои предположения, но Жану-Люку я об этом не говорил. Ему нравилось чувствовать свое превосходство.

– Я знаю.

Деревянные мечи трещали, братья вокруг бились друг с другом. Больше ко мне никто не подходил, но многие украдкой косились в перерывах между схватками. А ведь прежде они уважали меня. Смеялись и шутили со мной, звали меня другом. Всего за несколько часов все переменилось – жена отвергла меня, а братья прониклись ко мне презрением. И то, и другое ранило меня больше, чем мне хотелось бы признать.

До того, за завтраком, все было хуже. Братья не позволили мне съесть и кусочка – половина из них жаждали узнать побольше о том, как я провел первую брачную ночь, а остальные старательно делали вид, что меня вовсе не существует.

– Как оно было?

– Тебе понравилось?

– Только Архиепископу не говори, но… Я как-то пробовал. Ее звали Бабетта.

Разумеется, на самом деле брак консуммировать я не хотел. Точно не с ней. А братья… они смирятся. Как только поймут, что я никуда не денусь. А я и не собирался.

Я пересек двор и бросил меч на стойку. Братья расступались передо мной, словно море. Их шепот за моей спиной причинял ощутимую боль. Жан-Люк, к моему раздражению, подходить ко мне и все говорить прямо не стеснялся – он следовал за мной как стая саранчи.

– Должен признать, я жду не дождусь, когда мы снова ее увидим. – Он специально бросил свой меч поверх моего. – После того спектакля на берегу я уверен – братьев ждет интереснейшее зрелище.

Лучше бы саранча, честное слово.

– Она не такая, – возразил я негромко.