Улыбка Жана-Люка растаяла, и он споткнулся на ровном месте.
– Почему… почему ты мне ее возвращаешь?
Я сжал его пальцы на рукояти.
– Она твоя. Моей больше нет.
Я пожал плечами, но, как ни странно, не вымученно, а… легко. Будто поступил правильно и освободился от тяжкого бремени.
– Может, это и к лучшему. Я ведь больше не охотник.
Жан-Люк уставился на меня. И наконец плотина прорвалась.
– Ты ведьмак. Ты убил Архиепископа… колдовством. – Его голос был исполнен укоризны. Боли от предательства. Но в глазах Жана-Люка я увидел крупицу надежды. Ему
Потому что надеялся он зря.
– Да.
Я увидел, как надежда в глазах Жана-Люка угасла. Он отпрянул. Блез с любопытством посмотрел на меня, но я не обратил на него внимания.
– Я не стану ничего отрицать и объясняться тоже не стану. Да, я ведьмак и я убил нашего патриарха. Архиепископ не заслужил этого, но также он не был тем человеком, которым мы его считали.
Жан-Люк заметно сник и провел рукой по лицу.
– Матерь Божья. – Он снова поднял взгляд и посмотрел мне в глаза если не сочувственно, то хотя бы смиренно. – Ты всю жизнь знал, что ведьмак?
– Нет.
– Ты заколдовал Архиепископа, чтобы получить должность?
– Нет, конечно.
– А сейчас ты… иначе себя ощущаешь? – Жан-Люк сглотнул, но взгляда упорно не отводил. Увидев это, я вспомнил мальчишку, который когда-то дружил со мной, заботился обо мне, всегда помогал мне встать, если я упаду. Который ударил Жюльена за то, что тот назвал меня отбросом. Все это было прежде, чем алчность очерствила нашу дружбу. Прежде, чем пришла зависть.
– Я уже не тот, что раньше, Жан. – Эти слова прозвучали так правдиво и так бесповоротно. – Но и ты тоже. Мы никогда уже не будем прежними. Но здесь и сейчас я не прошу твоей дружбы. Моргана близко, и независимо от того, что произошло между нами, вместе мы можем покончить с ней.
– Но ведь ты думал, что она нападет на похоронах, и ошибся.