Четвертый кодекс

Труп между тем стал неверными шагами приближаться к Кромлеху, который по-прежнему не в силах был пошевелиться. И все вокруг оставалось застывшим — двигалось лишь мертвое тело.

— Тайишаиш приветствует тебя, воин, — произнесла жуткая кукла, подойдя к Евгению вплотную.

Он понимал, что это именно кукла — уже не Леэнмиин, а кадавр, движимый чужой потусторонней силой.

Труп механически открывал рот, в котором вяло шевелился язык. Не было ни малейшей попытки ментального контакта, а когда его попытался осуществить Благой, то отпрянул, наткнувшись на ледяную тьму.

Слова демона, разумеется, тут же возникли в воздухе.

— Хочешь ли ты умереть до рождения? — продолжало речь чудовище. — Тогда твой путь окончится здесь, среди нас — братьев и сестер.

— Среди кого? — угрюмо вопросил Кромлех, оправившись от ужаса и уразумев, что в очередной раз нечаянно переступил грань реальности.

— Ты знаешь, — ответила Леэнмиин.

Вернее, Тайишаиш... или Иш-Таб... или кто она там такая...

Голос ее был скрипуч, а из ужасной раны на груди при каждом издаваемом ею звуке выступала кровь.

— Это — мы, — продолжал вещать труп. — Такие же, как ты — кого подверженные разрушению называют Прохожими. Нас почитали там и тут. Но нам нет больше дела до тех, кто здесь, и кто там — пусть сами копошатся в своей призрачной жизни. А нам покойно здесь — где мы вечно мыслим без тел. Наш путь окончен. Ты останешься с нами.

В словах Тайишаиш Кромлех ощутил какую-то неодолимую весомость, ему захотелось поверить ей и устало улыбнувшись, предаться вечному отдыху. Он даже поднял руку к застежке скафандра. Но тут ему в голову пришла одна мысль.

— Но ведь вы приходите в Гроты, к живым?

— Так, — кивнула Тайишаиш.

— И это ведь ты придешь на Землю, и тебя будут звать там Иш-Таб?

Демоница сделала неопределенный жест.

— Может быть. Когда-нибудь. А, может, это уже было. Какая разница.

— Получается, это еще не конец?

Тайишаиш неожиданно сухо рассмеялась. Этот человеческий смех, вылетающий из пасти мертвой эгроси, был предельно сюрреалистичен.

— Однако за то время, которое мы не встречались, вы стали куда менее опрометчивы, Благой-дио, — отсмеявшись, ехидно произнесла она.