«Господи, сколько я выпила-то!» — всполошилась Илона.
Так, спокойно, спокойно. Она была одна дома, был Новый год, она пила шампанское и коньяк. Не очень много. Потом приняла транквилизатор, легла... А потом был страшный, безумный, невероятный сон.
Все логично. Но как, черт возьми, она оказалась на работе?!
Илона посмотрела в полуприкрытое жалюзи окно. Там виднелась заснеженная крыша соседнего здания. И стоял белый день — насколько он возможен в зимней Москве.
За дверью в прихожей явно кто-то был. Наверное, секретарша.
«Господи Боже, неужели я пришла сюда в таком виде?! Да нет, быть того не может...»
Илона стала лихорадочно оглядываться вокруг в надежде, что увидит разбросанные по полу вещи. Ну да, коньяк с реланиумом — тот еще коктейль, могла и умом съехать на время, в беспамятстве припереться в институт и раздеться в кабинете.
Но одежды нигде не было.
Илона вскочила на ноги. Ее охватило головокружение и легкая тошнота, но все быстро прошло.
На ватных ногах она подошла к шкафчику, открыла его, извлекла комплект нижнего белья, который держала там на всякий случай, старые растоптанные рабочие туфли и серый халат, который надевала, когда была необходимость поработать с древними артефактами.
Не успела она одеться, как в двери завозились ключом, и она открылась. В кабинет вошла секретарша. Вернее, при виде начальницы она застыла в дверях, как каменная статуя.
— Ил... Илона Максимовна! — с трудом проговорила она, глядя на нее, как на привидение. — Как вы тут оказались?
По ее дикому взгляду Илона поняла, что в институте не видели, как она пришла. Уже хорошо. Теперь оставалось врать поубедительнее.
— Я рано утром пришла — у меня тут срочные дела. Заперлась и работала.
— Так сегодня же еще праздник, — недоумение из глаз секретарши не исчезало.
— Ну и что? — сделав строгое лицо, спросила Илона. — Ты и сама сегодня пришла, Софья. Тоже по работе соскучилась? Кстати, с Новым годом тебя.
— С Но... с Новым годом, Илона Максимовна. Я... Я пришла сюда за вашей фотографией...
— Фотографией? Зачем она тебе?
— Для п... поли-иции!
Софья вдруг бурно разрыдалась.