Табу на любовь

22
18
20
22
24
26
28
30

 Вошла в квартиру, пугающую тишиной, в верхней одежде упала на свою холодную кровать и разрыдалась, обнимая верного Сумрака. Этой ночью я так и не смогла уснуть.

Да здравствует мое безумие и моя зависимость по имени Рома Львовский.

***

Глава 37

— Рома, люди переживают. Гололед, — раздался голос Марка, когда я мазнул пальцем по сенсорному экрану, отвечая на входящий вызов.

Ольховский прав. Не стоит разбивать автомобиль. Да и ребята не виноваты, что их работодатель — конченый ублюдок.

— По домам! — скомандовал я, сворачивая с трассы.

Тачка послушно урчала, унося меня все дальше от девчонки, возвращая в привычный мир.

Отпустил охрану. А сам поднялся на свой этаж.

Квартира встретила меня звенящей тишиной. Тело моментально среагировало на неожиданный звук: кто-то гремел посудой на кухне.

Я сорвался с места, отказываясь верить голосу разума. Ну не могла ведь Ратти вернуться сюда, пока я гонял по ночному городу, наматывая километры!

— Хорошо у тебя тут, Ром, — заметил Прохор, вытирая руки о полотенце. — Уютно.

Первым порывом было: сделать пару шагов и двинуть младшему в челюсть за то, что оказался на месте девчонки. Абсурд ведь! Ее место совсем не здесь! Не в этой квартире, не под одной крышей со мной.

Но под грудиной непривычно и настойчиво ныло.

Молча прошел к бару, вынул пару стаканов и бутылку.

Я отчаянно хотел упиться до смерти, чтобы ничего не чувствовать, не суметь пошевелиться, чтобы даже имени собственного не вспомнить.

— Что отмечаем? — не унывал младший.

— Мальчишник? — предложил я, не глядя на брата и опрокидывая первую порцию алкоголя залпом.

— Мальчишник, так мальчишник, — хмыкнул Прохор и поддержал компанию.

***

Утро выдалось хреновым. Кажется, настолько плохо мне не было даже после отравления.

Голова гудела. Все конечности ныли. В горле пересохло.