Тёмный посредник

Мартин придерживает ее, как хрупкий сосуд, и утягивает вслед за собой в уютную мягкость кровати.

Глава 22

Адрия сбегает еще до того, как первые лучи нового дня коснутся дома Лайлов и станут свидетелями ее слабости.

Вопросы вместе с чувством неловкости одолевают Адрию, стоит ей раскрыть глаза и увидеть спящего Мартина рядом. Остаться и принять происходящее оказывается мучительно сложно. Чувствовать, как его мерное дыхание греет плечо. Ощущать, как теплая ладонь жмется к ребрам. Окутанная этими чувствами, как в кокон, Адри цепенеет. Она позволяет себе побыть в этом оцепенении пять минут, десять, пятнадцать, но больше – оказывается чересчур.

Она прикрывает входную дверь, покидая спящий дом, и направляется в сторону багровых оттенков рассвета, туда, где не нужно сиюминутно отвечать на все вопросы. Что она здесь делает? Почему пришла сюда? Что чувствует?

Бредя по молчаливой улице, Адрия не поднимает головы, чтобы не заглядывать в пустые глазницы аккуратных домов, не встречаться с немым осуждением, которое таится в этих стенах. Она презирала эти районы так долго, чтобы однажды проснуться здесь и впервые за длительное время почувствовать себя хорошо. Просто хорошо. Это чувство кажется непривычным, чужим, и оно отзывается в ней стыдом, но что хуже – страхом.

Она не может вообразить себе, как провела бы это утро с Мартином. Что они сказали бы друг другу среди мятых простыней после звона будильника? Как они смотрели бы друг на друга, оценивая происходящее и с трудом находя слова? Никакими словами Адрия не смогла бы описать, что чувствует. Объяснить, как так вышло, что она влюбилась в человека, которого должна глубоко презирать.

Впервые Адри находит урок мистера Арчера полезным. Впервые монотонный гул его голоса, который будто льется из динамиков, убаюкивает ее, отвлекает и успокаивает. Адрия упорно всматривается в учебник, сбегая от реальности и пытаясь найти в исторических датах и фактах хоть какую-то закономерность – той, которой никогда не было в ее жизни. Как эти люди с блеклых иллюстраций умудрялись строить города, возводить целые цивилизации, вести затяжные войны? Адрия не знает даже, как понять собственные чувства.

Впрочем, в войне она кое-что понимает, в войне все просто – либо ты, либо тебя. Все остальное – нюансы. С миром все куда сложнее. Как строить цивилизацию, когда все твои ресурсы уходят на войну?

Не торопясь захлопывать учебник, еще несколько минут после звонка Адрия вглядывается в изображения великих сражений, пока мистер Арчер не окликает ее, кривовато улыбаясь:

– Появился интерес к истории, мисс Роудс?

Адрия смущенно вздрагивает, точно пойманная с поличным, и захлопывает учебник.

– Возможно, – она не поднимает взгляд и хмурится своему отражению в черном экране телефона на столе. Он молчит с самого утра.

– В таком случае я рад за вас, – мистер Арчер неловко подмигивает ей и направляется к выходу, оставляя Адрию наедине со странным послевкусием своих мыслей. Она сидит еще несколько минут одна, пока в класс не вваливаются голосистые школьники, наполняя кабинет шумом и гамом.

С трудом Адрия заставляет себя встать и собрать вещи. Последнее, чего ей хочется, – оказаться в гуще толпы посреди коридора, встречаться с чужими взглядами, ощущать на себе чужое внимание. Внимание таких, как Чарли. Но она не может позволить Чарли думать, что произошедшее в темноте ночной парковки что-то значило. Адрия не позволит Чарли думать, что прячется от него.

Куда важнее, прячется ли она от Мартина?

По закону подлости с Чарли Адрия пересекается в кафетерии. Восседая в кругу своих приятелей, он травит дурацкие шутки и громко смеется даже с перекошенным лицом, на котором оттенками синего переливаются гематомы. Адрия быстро отворачивается. Мартина не видать нигде поблизости, и даже при беглом взгляде становится понятно, что Чарли этим наслаждается. Пользуется. Заметив Адри, он не может оставить без внимания и ее.

– Эй, Роудс, – голос его звучит обманчиво приветливо. – Придешь на мою вечеринку? Приводи кавалера.

Чарли усмехается, тая в уголках ухмылки ядовитый намек.

Адрия устало скалится, не желая вестись на явную провокацию, и быстро проходит мимо, чтобы схватить первый попавшийся сэндвич, рассчитаться и вновь скрыться от происходящего в школьных кабинетах, где от звонка до звонка никто, кроме учителя, ее не потревожит. А после… После она отправится на стадион. Единственное место, где она снова сможет обрести комфорт – бежать, пока не заноет все тело, пока не останется сил даже на мысли. Пока не придется остановиться.